Читать книгу - "У «Волчьего логова» - Петр Трофимович Кугай"

еще что-то сделать, спасло и ее, Катю Черную. Иначе ее сердце не выдержало бы устроенного фашистами зрелища. Горела хата, черным скелетом под шапками огня проступали стропила крыши, корчились от огня рамы окон, а оттуда, из этого ада, одиночные выстрелы, которые не позволяли фашистам приблизиться.

И Катя знала, что там побитые осколками партизаны. Немцы бросают гранаты. Гудит огонь, трещит пылающее дерево. Все ждут, что сейчас оттуда, из огня, кто-то выбежит. И вдруг там, внутри, громыхнул взрыв. Почти тут же рухнул потолок.

Полицаи по приказу немцев вошли в догорающие развалины и стали выносить оттуда: сначала пишущую машинку — ту самую, которую она, Катя, вместе с Довганем покупала в Виннице, потом аптечку, собранную ее руками… Среди прочих вещей вынесли и кубанку комиссара с нашитой на ней красной лентой. Потом вытащили два обгоревших трупа. Трудно было узнать, кто это.

Только два? И оба одного роста. А где же Довгань? Да и среди арестованных она не видит родственников Довганя. Нет, не все потеряно! Только бы фашисты не вымучили признания у этих двух девочек, у дочек Ивана Павловича. Надо их подготовить.

— Миленькие, — шепчет она им, — не верьте немцам. Ни одному слову не верьте. Они убили вашего отца. Они хотят убить вас, вашу бабушку, всех людей, которых сейчас забрали. Что бы у вас ни спрашивали — говорите, что не знаете. Вас отец закрывал в кухне, а в ту комнату не пускал. Вы не знаете, кто приходил туда. Вас будут бить, потом будут кормить конфетами, будут обещать… Ну что бы немцы ни делали — вы ничего не знаете. Тогда и вас отпустят. Нас всех сейчас поведут в тюрьму. Там, в тюрьме, могут сидеть будто бы ласковые дяди и тети. Им тоже не верьте. Их нарочно посадили немцы, чтобы узнать от вас, кто приходил к отцу.

Гитлеровцы согнали арестованных в одну группу и повели в Калиновку. Катя шла рядом с девочками и всю дорогу готовила их к предстоящим испытаниям. Арестованных было много, больше тридцати человек, но чувствовалось, что хватали фашисты всех подряд. Из подпольщиков, кроме самой Кати Кособуцкой, были еще Степа Харитончик — верный связной из организации «шули», отец Васи Гуменчука, Каленик Васильевич… На этих можно было положиться. Главное, чтоб выдержали девочки.

На первом же допросе Катя быстро поняла, в чем дело. Герфан Кильдияров сказал, очевидно, фашистам, что руководят подпольем из Павловки Петро Довгань и Петро Малой, а связные Катя Белая и Катя Черная, что явочная квартира для отправки людей в лес у Ивана Павловича — учителя. Ни одной фамилии Герфан не знал. Руководствуясь такими сведениями, легче всего было, конечно, отыскать учителя — их в селе не так много. Потом стали перебирать круг его знакомых и вспомнили, что в школе была учительница Мария Козицкая, которой он, вдовец, судя по всему, нравился. А у Марии родная сестра Катя. Блондинка. Вот и решили, что это Катя Белая. А Катя Кособуцкая хорошо была знакома с Козицкими. Вот вроде и Катя Черная есть.

Однако никаких доказательств у гитлеровцев не было. Ничего не дала и очная ставка с Герфаном. Он видел Катю Белую, когда она приходила к Архиповичу и Сидоренко сообщить, что надо торопиться с выходом в лес. Поэтому Катю Козицкую он не признал той самой Белой, что приходила в Самотню. А Катю Черную он вообще никогда не видел, только знал о ней из разговоров партизан.

Однако, несмотря на это, арестованных пытали. Жестоко били сестер Козицких, Марусю Тютюнник. Арестованные все прибывали. В тюрьме становилось тесно. Большими группами людей вывозили на расстрел.

Черную вызвали на допрос лишь на седьмой день после ареста. Следователь задавал ей общие вопросы про Волынца и Томчука: год рождения, был ли коммунистом, чем занимался и т. п. Все ответы тщательно сверял с имевшимися у него записями. Наконец часа через два такого бесплодного допроса он сказал переводчику:

— Выходит, что она ничего не знает!

Переводчик ответил:

— Это она говорит, что ничего не знает, но на самом деле…

Катя не дала ему окончить фразу:

— Если ты знаешь, что мне известно, то для чего спрашиваешь?

Следователь удивился:

— Как? Вы знаете наш язык?

И, показав переводчику пальцем на дверь, спросил, где она изучала немецкий.

— В школе. Потом сотрудничала в управе. Совершенствовала свои знания, работала со словарями. Приходилось часто помогать местному населению находить общий язык с немцами.

— О! Так вы иногда нам помогали?

— Да, когда в этом была необходимость.

— Не вспомните ли конкретный случай такой помощи и кто может это подтвердить?

Катя вспомнила две-три фамилии немцев из жандармерии, которые приезжали в Павловку пьянствовать. Следователь вызвал одного из названных ею немцев. Получив необходимое подтверждение, спросил:

— А что имел в виду переводчик, когда утверждал, что вы знаете нечто большее, чем говорите?

— У нас в селе свои отношения между людьми, господин следователь.

Катя замолчала, боялась поверить, что есть возможность вырваться отсюда. Но следователь вызвал кого-то из немцев и сказал:

— Пусть идет домой.

Вместе с Черной отпустили сестер Козицких, установив за ними надзор.

Великие муки выпали на долю малолетних дочерей Ивана Павловича Томчука. Их пытали, морили голодом, мучили жаждой, потом увещевали, соблазняли сладостями и игрушками, подсылали провокаторов. Но девочки все выдержали и не выдали ни одного человека, а знали они по именам и в лицо многих партизан и подпольщиков. Не добившись от них ничего, девочек выпустили как приманку. Но дети и тут оказались умнее, чем о них думали. Они не пошли ни в одну из «партизанских» хат. Добрые люди в селе, зная, что хата Томчуков сгорела, кормили детей по очереди, препровождая их из одной семьи в другую…

Большинство арестованных погибли. И среди них Степа Харитончик, знавший все связи «шули», но не сказавший ни слова, отец Васи Гуменчука (Звонка), погибла Ксения Лукашевич. Ее ребенка, родившегося в концлагере, на глазах матери сожгли в печи, погибли в застенках гестапо Каленик Васильевич Волынец и Лесик, Александра Мефодьевна Гуменчук — мать Гриши и Кати Белой, а также их брат Павлик.

Только на следующий день Довгань и Катя Белая добрались до села Козинцы Турбовского района, где Гриша создал подпольную группу и был ее руководителем. В нее входили Андрей Рыбак, Стефания Сидорчук, се сын Георгий и группа военнопленных. Увидав сестру, которая почернела от усталости, и еле стоявшего на ногах Довганя, Григорий пришел в отчаяние. Он только собрался покинуть Козинцы. Свои люди из управы передали, что его персоной заинтересовались в жандармерии. А тут