Читать книгу - "Грозный. Особый район - Александр Владимирович Лебедев"

пекле, конечно же, не были, да и не могли быть объективными, зная о происходящем ровно столько, сколько может знать солдат, офицер, выполняющий конкретную, поставленную только ему или его подразделению задачу. Естественно, рассказы о боях в Грозном носили эмоциональный характер. Выжившие в ожесточенных боях, видевшие смерть боевых товарищей, сгоревшую бронетехнику, испытавшие на себе массированный огонь боевиков, безжалостность бандитских снайперов и не могли рассказывать о пережитом по-другому. Но объективности в таких рассказах было мало. Особенно тяжело приходилось родным военнослужащих, которые, находясь в полном неведении о судьбе своих сыновей, братьев, отцов, с замиранием сердца следили за любой информацией о боях за город.

К концу 1999 года пресса, всевозможные эксперты и аналитики со знанием дела стали рисовать зловещие картины происходящего. Как водится, вспоминали первую чеченскую кампанию, новогодний штурм Грозного, 131-ю майкопскую бригаду… Во многих средствах массовой информации начали появляться негативные прогнозы на проводимую в Грозном спецоперацию. Хорошо, что в тот период тем, кто находился на передовой, было не до газет и теленовостей.

Подбитая боевиками БМП

РОССИЙСКАЯ ПРЕССА О КОНТРТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ В ЧЕЧНЕ

“Московский комсомолец”. Январь 2000 года.

“Первое наступление на Грозный было предпринято в последнюю неделю 99-го года. Окончилось оно, мягко говоря, неудачей. При больших потерях продвижение вперед оказалось крайне незначительным.

Основная ошибка, по мнению наших экспертов, состояла в том, что наступление на Грозный велось исключительно силами внутренних войск. Армейское командование сочло, что армия свою работу выполнила…

В результате просчетов в последние дни старого года реальные потери наступающих оказались не то чтобы катастрофическими, но — для нынешней войны — весьма высокими".

Не обошла эта тревога за дальнейшее выполнение боевых задач, за судьбу софринской бригады, за ее боеспособность и моральный дух личного состава и руководство МВД России. В район боевых действий министр внутренних дел направил комиссию. Ей предстояло прояснить поступающую из зоны боевых действий информацию (она была крайне скудна и противоречива, более того — носила заметно негативную окраску, кроме этого слухи о “кровавых боях” за Грозный, начавшие просачиваться в прессу, видимо, также серьезно беспокоили министра, тем более что спецоперация находилась на контроле у высшего политического руководства страны) и по возможности на месте оказать, если это было необходимо, помощь.

30 декабря в районе промежуточного пункта временной дислокации софринской бригады приземлился вертолет с группой генералов и офицеров центрального аппарата МВД России, Главкомата и Московского округа внутренних войск.

Заместителей главнокомандующего внутренними войсками генерал-лейтенанта Вячеслава Дадонова и генерал-лейтенанта Станислава Кавуна в первую очередь интересовало, в каком состоянии находится бригада, какие задачи выполняет на данный момент, каковы потери, а главное — способен ли личный состав после тяжелейшего боя 29 декабря к дальнейшим действиям. Внимательно выслушав комбрига, подробно и без прикрас доложившего обо всем, генералы заметно успокоились, получив исчерпывающую информацию об истинном положении дел. Убедились они и в главном: 21-я бригада боеспособна, а люди, сутки назад пережившие настоящий огненный шторм, сумели собраться и нацелить себя на дальнейшее выполнение задачи.

На КП западного направления Вячеслав Дадонов встретился с командующим группировкой особого района г. Грозный Владимиром Булгаковым. Имеющие немалый боевой опыт генералы предметно обсудили все перипетии первых пяти дней спецоперации, характер действий подразделений внутренних войск. Обсуждение было непростым, учитывая те негативные факторы, которые не позволяли добиться в намеченные ранее сроки выполнения задачи по полному овладению Старопромысловским районом. Конечно же, речь зашла и о потерях внутренних войск, о системе огневой поддержки наступающих подразделений, о слабой работе разведки, не представившей полных и достоверных данных о системе обороны города, о постоянных требованиях увеличить темп наступления. Вячеслав Дадонов энергично пытался предложить новые варианты действий подразделений внутренних войск, дабы скорректировать тактику проведения специальной операции. Спорили горячо. Тем не менее, беседа завершилась на мажорной ноте: Булгаков и Малофеев дали высокую оценку всем подразделениям западного направления, особенно отметив мужество и настоящий героизм военнослужащих, сотрудников ОМОН и СОБР.

Составив наконец полную картину положения дел на западном направлении, комиссия убыла в Москву.

В это время в районе улицы 9-я линия завершался розыск пропавших без вести солдат. Под огнем боевиков софринцам удалось найти и вывезти с поля боя 10 военнослужащих. Живых среди них не было. Неизвестной оставалась судьба еще восьмерых человек. Почти все они входили в состав 9-й роты старшего лейтенанта Романова. Их поисками активно занимались подразделения 3-го батальона 21-й бригады.

Надежды на то, что кого-то еще удастся найти живым, оставалось все меньше. Но на войне как на войне! Даже в этой безнадежной ситуации случилось настоящее чудо.

В ночь на 31 декабря объявился живой боец. Пулеметчик 1 — го батальона рядовой Дмитрий Мазненков выбрался к своим. Он был тяжело ранен, потерял много крови, но он был живой!

Когда 29 декабря начался бой, он бросился к подбитому танку, упал рядом с гусеницей и стал стрелять по дому, откуда вели огонь боевики. Плотность огня была такой, что высунуться из-за брони было нельзя. Дмитрий обнаружил, что патронов у него почти не осталось. Одна из противотанковых гранат, которую боевики выпустили по танку, взорвалась в воздухе. Все, кто укрывался за Т-62, получили ранения, а Мазненкову посекло осколками спину. От занявших круговую оборону софринцев до боевиков оставалось не более 30 метров. Но солдаты отбили атаку. В нескольких метрах от застывших танков оказалась большая воронка. Все, кто мог хотя бы ползком передвигаться, укрылись в ней. В тот же день, 29 декабря, они видели, как БМП-1 прорывался к танкам и увозил раненых. Один из солдат, превозмогая боль, пополз к машине. Его тут же сразил снайпер. Потом на глазах у Мазненкова погиб Александр Медведев из Московской области, который тоже пытался подползти к БМП. Но боевики так плотно накрыли огнем все пространство вокруг бронемашин, что нельзя было двигаться. В этом бою, отбивая атаку, рядовой Мазненков был вторично тяжело ранен в ногу. На исходе того страшного дня он лежал в воронке, наблюдая в наступивших сумерках за уходящей БМП. Дмитрий понимал, что остался один и без патронов, стрелять нечем. Ждать было нечего, нужно было выбираться из воронки и ползти к танкам. И он полз. Между первой и второй