Читать книгу - "Снайперские дуэли - Евгений Николаев"

Появился опыт в ведении окопной войны. Он оттачивался ежедневно — в дуэлях с немецкими снайперами, в искусстве маскироваться самому и обнаруживать замаскировавшегося фашиста, в стрельбе днем и ночью.

Я охотно делился своим опытом не только с товарищами по работе — опытными уже снайперами, но прежде всего с начинающими истребителями.

Многих бойцов и командиров обучил я за это время снайперскому делу. Среди моих учеников были и девушки. Известно, что девушки пусть редко, но допускались к службе в рядах Красной Армии еще в мирное время. Особенно много их было у нас во время войны. Они занимали различные посты — от скромной должности машинистки в штабе, санинструктора в подразделении, поварихи, прачки, связистки до летчицы и танкиста, не говоря уже о женщинах — врачах, переводчицах, преподавателях, следователях и т. п.

Все узнали имя легендарной партизанки Зои Космодемьянской, уроженки села Вердеревщина Тамбовской области, которой посмертно было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Было широко известно и имя прославленного снайпера из Севастополя Героя Советского Союза Людмилы Павличенко.

Как-то, возвращаясь после очередного слета снайперов из штаба дивизии в свой полк, я проходил мимо подразделения наших минометчиков. Оно располагалось в каменном здании заводского типа справа от шоссе на Урицк. Вдруг слышу, кто-то кричит:

— Эй, товарищ снайпер! Остановись на минутку!

Я остановился, оглянулся. Ко мне подходила девушка в военной форме с санитарной сумкой за плечом. Она протянула мне свою ладошку с тонкими длинными пальцами и сказала:

— Еле догнала! Ну, теперь давайте познакомимся. Я — санинструктор Маруся Митрофанова, ефрейтор. А вас я знаю.

Мы разговорились. Оказывается, у нее есть ко мне просьба — научить ее снайперскому делу.

— Что ж, товарищ Митрофанова, пожалуйста!

Подробно о себе она мне ничего не рассказала в тот раз. А позже от знакомых ребят я узнал, что она комсомолка, ленинградка. В военкомате на фронт ее не брали — по возрасту. Но все же она добилась своего — ушла на передовые с ополченцами и успела повоевать. Где-то рядом, только в другой дивизии, бил фашистов и ее старший брат. А в Ленинграде у нее остались мать, три сестры и четыре брата. Отец умер еще в 1936 году, когда Марусе было всего тринадцать лет. В семье она была самой младшей.

— Ты не куришь? — неожиданно спросил я ее.

— Немного балуюсь, а что?

— А то, что брось! Будешь курить — не возьму с собой. Вдруг закашляешься, лежа в засаде? Пропадем тогда оба.

— Брошу!

Мария оказалась толковой ученицей. Через несколько дней она уже метко била по самодельным мишеням, посылая пули кучно в «десятку». А в первый же выход на «охоту» уничтожила сразу двух фашистов.

Особенно злой Маруся стала после того, как осколком близко разорвавшегося снаряда ее снова, в какой уже раз, ранило. Теперь ей повредило рот — нижнюю губу. Она не ушла в госпиталь, отлежалась в дивизионном медсанбате. Ей предлагали эвакуироваться, поехать в Москву, где есть специальный косметический институт, в котором отлично сделают пластическую операцию, но она наотрез отказалась:

— Некогда мне сейчас по тылам таскаться!

Губу ей заштопали в нашем медсанбате. И Маруся не выглядела от этого хуже. Только еще мужественнее стало ее лицо.

В перерывах между боями Маруся Митрофанова находила меня в полку, и мы отправлялись с ней в свободный поиск — за гитлеровцами.

— Экономь патроны, — учил я ее. — Будь хладнокровней и бей только наверняка. Чувствуешь, что не попадешь, не стреляй, иначе следующего выстрела можешь и не сделать. Немцев много, выбор большой. Но не торопись, не всегда это хорошо. Бери на прицел не просто солдата, а кого поважнее — в этом и заключается главная наша задача.

Маруся при мне уничтожила шестнадцать фашистов, а спустя недели три уже ходила на «охоту» самостоятельно. Она не боялась трудностей, но и не лезла очертя голову куда не нужно, не рисковала зря — знала цену снайперскому выстрелу.

С Марусей, давно уже не Митрофановой, а Барсковой, я переписываюсь до сих пор. Она живет в Ленинграде и ведет большую общественную военно-патриотическую работу. Сейчас она ответственный секретарь комитета ветеранов нашей дивизии. Воспитала двух дочерей, похожих на свою мать.

Комиссар полка Иван Ильич Агашин обещал мне дать рекомендацию для вступления в партию. Для беседы он вызвал меня к себе на КП полка к 15.00.

Часовой, охранявший землянку комиссара, сказал:

— Подожди, Николаев, комиссар сейчас занят. Он тебя позовет сам. Немного посиди, отдохни.

Сняв с себя плащ-накидку, я сложил ее и присел на пенек под зеленым шатром деревца, стоявшего метрах в десяти от землянки комиссара. Прошло минут двадцать. Дождь, который захватил меня в пути, прекратился, выглянуло солнце. Полковой почтальон передал мне для батальона письма. Было там письмо и для меня из Тамбова.

Я вскрыл конверт. Дома все в порядке, мама, как всегда, ждет сына домой с победой. Сразу стало теплее на душе.

Вдруг из землянки комиссара вышла девушка с пилоткой в руках. «Возможно, новая машинистка или военфельдшер из медсанбата — кто ее знает!» — подумал я. Петлиц под плащом не разглядишь.

— Что же это вы меня не приветствуете? — вдруг спросила она.

Я вскочил, натянул пилотку, вытянулся и приложил руку к виску.

— Будем знакомы. Я — Маргарита Борисовна Котиковская, военный следователь прокуратуры дивизии. — И она первой протянула мне руку.

Я догадывался, что заговорила она со мной неспроста. И немного встревожился: чем я мог заинтересовать прокуратуру дивизии?

— Научите меня стрелять из снайперской винтовки!

Я удивился. Это было неожиданно.

— Сомневаетесь во мне? Смотрите!

И она показала на телеграфный столб. На нем, курчавясь, раскачивались на ветру оборванные провода, а на железных перекладинах одиноко торчали зеленые «стаканчики». Прогремели один за другим три выстрела, и после каждого на землю зелеными брызгами осыпались осколки.

— Вот так! — проговорила Маргарита Борисовна, пряча в кобуру свой ТТ.

— Лихо! — сказал я. — Чистая работа.

То, что Маргарита Борисовна отличный стрелок, я убедился. Но, для того чтобы стать истребителем фашистов, этого мало. Выстрелить в цель может каждый. Правда, не каждый в нее попадет. Но — допустим! Однако найти цель, выследить ее — вот настоящее искусство.

И я решил обучить Маргариту Борисовну этому искусству. Она пришла на наш передний край недели через две после той памятной встречи на КП полка. Я взял запасную снайперскую винтовку, и мы отправились на передний край.

Поначалу Маргарита Борисовна только присутствовала в роли напарника, наблюдала за моей работой, присматривалась к обстановке. Огневые точки я выбирал специально для нее самые безопасные, о чем она, конечно, не подозревала. В то же время я рассказывал своей прилежной ученице, что нужно знать и уметь снайперу, как действовать в той или иной обстановке, как вести себя при любой ситуации. Схватывала она все моментально, понимала меня с полуслова.