Читать книгу - "Последние солдаты империи - Евгений Авдиенко"

– Никак нет, господин полковник! Не знаю.

– Вам фатально везет, – полковник смотрел на Бориса каким-то особенным, многозначительным взглядом, в котором Нелюбов отчего-то разглядел только иронию, и в глубине его души вдруг зашевелилось и стало быстро нарастать презрительное чувство ко всем штабным чиновникам, которые подобно этому лощеному полковнику сидели в глубоком тылу и лишь делали вид, что занимаются войной.

– На все Божья воля, ваше превосходительство…

Полковник весело, но согласно кинул.

– Вот так всегда, случись что хорошее – Бог дал! Дурное – Бог взял… Замечательное оправдание, не правда ли? А главное, на все случаи жизни…

Полковник вдруг посерьезнел и, внимательно разглядывая молчащего капитана, словно именно в этот момент он хотел для себя что-то решить, задумчиво произнес:

– При этом вы все время действуете более чем дерзко и всегда выбираете самое опасное для себя решение.

– Я бы не назвал плен везеньем… – холодно парировал Борис.

– Согласен. Однако те, кто сидел с вами в немецком лагере, я уверен, думают по-другому.

– Это чистая случайность, господин полковник, все могло получиться иначе, – Нелюбов не мог понять, куда клонит полковник, и от этого немного нервничал.

– Вот именно, – полковник хмыкнул. – Мы, кстати, проверили ваши связи… и пришли к выводу, что вы могли бы легко получить назначение на более спокойную должность, чем командир батальона в корпусе генерала Безобразова.

– Долг русского офицера не позволяет мне употреблять дружеские и родственные отношения в собственных целях. Когда идет война и мое отечество в опасности…

– Я понял. Дальше можете не продолжать, – полковник несколько бесцеремонно перебил Нелюбова, который оказался совершенно сбит с толку подобным фамильярным обращением и в упор посмотрел на своего собеседника.

– А вы считаете по-другому, ваше превосходительство?

Полковник все же заметил промелькнувшие негативные эмоции на лице своего собеседника и поначалу досадливо покачал головой, но затем неожиданно улыбнулся приветливой и открытой улыбкой:

– Прошу прощения за резкость, господин капитан, но подобные разговоры я слышу по десять раз на дню. Надоело уж, знаете ли, – доверительно пояснил полковник и забарабанил пальцами по столу. – А ваша горячность один раз сослужила вам недобрую службу… Хотите еще раз испытать судьбу?

– Я вас не понимаю, господин полковник!

– А вот я вас очень хорошо понимаю, Борис Петрович… – немного подавшись через стол к Нелюбову, с нажимом на слово «понимаю», громко произнес полковник. – И заявляю предельно откровенно – нам нужны такие офицеры, как вы! – полковник, чуть приподняв густые брови, значительно посмотрел на Бориса. – Поэтому без обиняков предлагаю вам службу в моей секретной команде…

Полковник встал и принялся прогуливаться по кабинету. Борис, отметив кривые ноги кавалериста и мощное, в некотором роде даже атлетическое сложение офицера, тоже поднялся и, чтобы не потерять своего собеседника из поля зрения, был вынужден все время поворачиваться к нему во фронт.

– Моя команда – это небольшая группа лучших русских офицеров, которая, надо заметить, подчиняется только высшим руководителям нашего с вами отечества, – полковник, сделав умышленное ударение на слово «отечество», ожег изумленного Нелюбова быстрым и хищным взглядом. – Я мог бы, наверное, и не спрашивать вашего согласия, перевести приказом… Но мой принцип – работать только с добровольцами.

Полковник наконец остановился прямо перед Нелюбовым:

– Да! Я ведь, кажется, не представился… – он протянул Борису руку. – Александр Иванович Сиротин… Прошу любить и жаловать.

Нелюбов машинально пожал протянутую руку и встретился со смеющимися глазами Сиротина.

– Кстати! По случаю нашей с вами нечаянной встречи, передаю нижайший поклон от вашего хорошего знакомого, генерала Маннергейма… – Сиротин движением руки показал на кресло. – Да вы присаживайтесь, в ногах, как говориться, правды нет. Разговор у нас будет долгий, – и когда Борис уселся обратно в кресло, добавил самым веселым и задушевным тоном. – Мы с ним месяц назад виделись в Галиции. Он о вас и о ваших способностях очень высокого мнения… уверял меня, что будет хлопотать у Брусилова о переводе в его дивизию, – Сиротин усмехнулся. – Но затем внял моим убеждениям, что у нас таким лихим молодцам будет интереснее.

– У вас – это в разведке?

– Не совсем… У нас – это в особом армейском диверсионном подразделении, которое создано для выполнения заданий чрезвычайной сложности и важности. И которое подчиняется только четырем лицам: государю императору, Верховному главнокомандующему, начальнику Генерального штаба и вашему покорному слуге, – быстро произнес Сиротин и, заметив, что последние слова произвели на Нелюбова самое благоприятное впечатление, добавил:

– Так что с этой стороны ваше честолюбие должно быть полностью удовлетворено…

– Я должен сразу дать согласие? Или у меня есть время подумать?

– Время есть, – Сиротин широко улыбнулся, показав ровные и удивительно белые для сорокалетнего человека зубы. – Минут пять… этого вполне достаточно для того, чтобы ваша интуиция, если она у вас, конечно, имеется, подсказала вам правильное решение, – полковник Сиротин развел руками. – Ну а дальше будет только ненужное копание в собственных мыслях…

Борис удивился необычной логике полковника и вдруг ощутил знакомое и привычное чувство азарта, которое всегда возникало в опасных и критических ситуациях и которому Борис за последние годы научился слепо доверять.

– Хорошо. Я согласен. Что нужно делать?

– Пока поставить вот здесь и вот здесь свою подпись, – Сиротин, не удивившись такому скорому решению Бориса, положил перед Нелюбовым два листа бумаги, на которых в правом верхнем углу выделялся тисненный золотом вензель Николая II.

– Затем получить новое назначение в Военном ведовстве; отныне для всех ваша должность называется штаб-офицер особых поручений при генерал-квартирмейстере генерале Данилове, – Сиротин положил перед Нелюбовым еще одну бумагу, отпечатанную на бланке Генерального штаба.

– А это приказ о вашем назначении… – выждав, когда Борис прочитает и поставит ознакомительные подписи на всех трех документах, Сиротин продолжил инструктаж: – Теперь можете распаковывать чемоданы и возвращаться домой, где будете ждать моего звонка, или… – Сиротин перевел взгляд на входную дверь. – Или появления капитана Апраксина…

В это время на пороге кабинета позади Нелюбова выросла высоченная фигура капитана лет тридцати, и Борис, поразившись такой чуткой реакции подчиненных Сиротина, с усмешкой подумал, что если этот капитан и у него в квартире появится так же неожиданно, то запросто рискует схлопотать пулю в лоб.

Через неделю лейб-гвардии капитан Нелюбов был зачислен в команду «Z» и вместе с тремя своими коллегами стал целые дни проводить то на полигоне под Петергофом, где под руководством опытных инструкторов изучал тактико-технические характеристики вооружения стран Тройственного союза, то в спортивном зале, оборудованном в подвале какой-то интендантской части, постигая странную и неудобную борьбу с мудреным азиатским названием джиу-джитсу. То в архивах Генштаба, где с небывалой быстротой заучивал целые тома секретной документации, на которой основным отличительным признаком была надпись – «Только для высшего командования».