Читать книгу - "Итальянские альпийские стрелки на Русском фронте 1942–1943 - Александр Аркадьевич Тихомиров"

упал на землю, немцы орали, что он партизан и угрожали пистолетом. Бедный русский в защиту кричал: «Не партизан, не партизан», обливаясь кровью. Потом его приподняли и снова били кулаками – он вновь упал на землю. В конце концов, немцы крикнули: «Тикай» (по-русски «беги»). И русский с трудом поднялся, почти не слыша этого приказа, сделал несколько шагов неуверенно, и тут его настигла пуля в спину. Для немцев одним расстрелянным больше или меньше – не важно…

/…/

15 августа 1942

В 10 часов месса. Потом рапорт командира роты по приказу на отбытие. Движение указано пешком, обоз своим ходом. Прощай надежда. Черный день. /…/

16 августа 1942

/…/

Во второй половине дня прибыли сигареты и ликер для офицеров. Пили вволю для поднятия морального духа.

17 августа 1942

Отъезд в 4.30. Марш на двадцать шесть километров, добрались до Рыково в 11.30. Недалеко от города вдоль дороги итальянское кладбище: это погибшие в Рождественской битве 1941 года. В лесу виднелся большой грубо сколоченный деревянный крест.

Рыково – большой индустриальный центр, выглядел внушительно. Вокруг заводских руин возвышались высокие пирамиды из отходов руды.

/…/

18 августа 1942

/…/

В 12 часов прибыли в деревню Ивановку – голая земля. Два итальянских военных кладбища 3-го и 6-го берсальерских полков. Среди сотен могил два больших деревянных креста с надписями: «Не умирают бессмертные герои Италии». На большей части крестов были каски погибших с петушиными перьями и надпись «Рождество 1941».

Около 18.30 достигли леса, где должны устроить лагерь. Моральный дух упал. Прибыли уставшие и обессиленные. На ужин – половина консервной банки и галета; чтобы не голодать. Отправление установлено – завтра в 6 часов.

Сегодня во время марша возникли большие трудности из-за ветра и дорожной пыли; элегантная машина генерала Ревербери обогнала нашу колонну. Генерал с улыбкой махнул рукой, но альпийские стрелки в ответ сквернословили и смотрели неприветливо.

В одном месте встретили генерала Наши, командира Альпийского армейского корпуса с его свитой штабных офицеров. Его охраняли два фельдфебеля с автоматами «Беретта» на ремнях. Мы смотрели на автомат «Беретта» с большим интересом: это было самое новое вооружение из того, что мы видели.

В то время как батальон «Тирано» маршировал, генерал Наши вызвал Гранди: он хотел знать, принимала ли 46-я рота, имевшая утомленный вид, рацион горячей пищи. Отрицательный ответ, видимо немного смутил его. Не генерал ли Наши распорядился, чтобы альпийские стрелки на марше получили дневной рацион, состоявший из одной банки консервов и двух галет?

19 августа 1942

Отправление отложили. Говорили, что, возможно, останемся на месте несколько дней. Говорили, что альпийский армейский корпус не пойдет на Кавказ.

/…/

22 августа 1942

В 4.30 подъем, отправление в 6 часов. Дождь и слякоть сделали движение очень тяжелым. На обуви толстая подошва из грязи замедляет движения. Пятьдесят километров отделяло нас от Ворошиловграда.

/…/

Один альпийский стрелок подарил мне листовку грязной пропаганды. «Письмо мамы Розы». Неприкрытая пропаганда, она предназначалась и для берсальеров: «Мама Роза» говорила о войне 1915–1918 годов, когда нас убивали немцы: это было обращение к сыну, который сражался на русском фронте, в то время, как из-за тягот войны умер его отец.

/…/

24 августа 1942

/…/

В 13 часов достигли Ворошиловграда. Во время марша пищи было недостаточно. В Ворошиловград постоянно прибывали все высшие штабы, в том числе и 8-й армии: поэтому необходимо было строго нести военную службу. На окраине города стали приводить себя в порядок.

В 20 часов сообщение о внезапном отправлении: завтра в 12 часов, автотранспортом отправят батальоны «Тирано» и «Морбеньо» по направлению к Дону, чтобы поправить положение на фронте дивизии «Сфорцеска», которая отступала. Итальянская пехотная дивизия была окружена, и в панике солдаты побросали много оружия.

Некоторые материалы и предметы горного альпинизма мы оставили в Горловке. Это были скалолазные веревки, крюки, ледорубы, страховочные веревки. Теперь уже стало ясно, что место нашей службы на равнине: основная часть наших альпийских материалов была бесполезным весом. Оставили в Ворошиловграде наш обоз, который добирался потом своим ходом.

/…/

Среди альпийских стрелков возрастала тревога. Прибыли все усталые и деморализованные, разговоры закончились поздно ночью. В это время альпийские стрелки больше не пели песен.

25 августа 1942

/…/ Погрузка происходила в полном беспорядке. Сначала садились в четыре грузовика, но вскоре пришлось их покинуть. Коренастый, небольшого роста майор из автоцентра кричал как бешенный /…/.

В 18 часов отправились. Проехали Ворошиловград: большие дома и асфальтированная дорога. В городе многочисленные итальянские войска: слишком много офицеров итальянских штабов и служб. Элегантно одетые, они прохаживались спокойно и счастливо. /…/

Итак, город остался позади, дорога ужасная, сплошная пыль и песок. Колонна русских беженцев – старики и дети – возвращались в свои дома: почти каждая семья тащила тележку с небольшим количеством вещей. Иногда у дороги видели женщин с детьми, которые лежали на лугу утомленные.

Наша колонна состояла из ста четырех грузовиков. Моего водителя звали Беллуно: он был мне симпатичен, потому что не разговаривал со мной.

В 22.30 достигли Московской. За эту длительную поездку встречалось много санитарных машин нагруженных раненными; в конце я почувствовал, как стучит мое сердце.

/…/

26 августа 1942

Подъем в 5 часов, отправление в 6.30. Обычная дорога, много пыли. В 8.45 проехали Тарасовку. В деревне много подбитых русских танков. Около одного танка играли ребята: они вертели танковую башню.

Потом долгая дорога, опять русские беженцы, босые, оборванные, усталые.

/…/

Подтвердился слух, что русские прорвали фронт дивизии «Сфорцеска», сделав брешь в пятнадцать километров. И наше вмешательство необходимо для восстановления ситуации, особенно опасной для позиций немецкой армии, севернее которых была итальянская оборона. Настроение поднялось, когда мы узнали, что русские не применяют там танки.

27 августа 1942

В 9.15 прибыли в Верхний Маскай. Оставили грузовики, накрыв их тентами. Верхний Маскай – вокруг море сорняков и пустынная земля. И пехотных мин здесь предостаточно.

В 16 часов прибыл из штаба батальона «Тирано» следующий приказ: «46-я рота должна двигаться, чтобы организовать линию обороны на высоте 215».

Лейтенант Гранди сразу пошел к командиру «Тирано» майору Волпатти, чтобы узнать высоту, которую должны занять.

/…/ Стало темнеть; к счастью, мы двигались по дороге точно. Небольшая часть усташей стояла на краю дороги: выглядели они некрасиво и аляписто, в серо-зеленых мундирах, угрюмые, рассерженные, за их плечами был тяжелый багаж мучительного похода через Европу.

/…/

28 августа 1942

4 часа: исправляли и систематизировали тактическое построение 46-й роты.