Читать книгу - "Стоять до последнего - Георгий Свиридов"

Александрин, скривив губы, покачал головой.

— Все, что осталось от лихой батареи…

Миклашевский встал, одернул грязную, порванную гимнастерку:

— Вот что!.. Старший по званию здесь я, значит, и командовать мне. Будем выходить к своим.

4

Дратуню показалось, что он вовсе и не спал, — только улегся, как его стали тормошить. Усталость последних недель — спать приходилось урывками в короткие часы между тревогами и вылетами, между подготовкой к полетам и яростными боями — давала о себе знать. Летчик с трудом открыл глаза, спросонья спрашивая:

— А? Что?.. Тревога?..

— Да, да! Просыпайся, милок. В дорогу тебе. В дорогу.

Голос женщины, запах сена, кудахтанье кур на насесте сразу вернули Дратуня к действительности.

— Идем в горницу, я щей наварила. Когда еще тебе придется горяченького хлебать, сам Бог не ведает, — говорила женщина. — И форму твою в порядок привела.

— Спасибо, — сказал летчик и запнулся, не зная, как назвать женщину, то ли «мамаша», то ли «молодка», но оба эти слова не подходили, а нужного не мог найти и потому закончил неопределенным обращением: — Спасибо за добрые ваши дела.

В избе находилась другая женщина, моложавая, лет тридцати, одетая по-городскому, светлые волосы, губы очерчены яркой помадой. Она сидела за столом и доверительно улыбнулась, когда Дратунь переступил порог. Рядом с ней примостился парнишка лет четырнадцати, лобастый и остроглазый.

— Мария Львовна, дачница, — назвала хозяйка женщину. — Каждый год к нам из Ленинграда на лето приезжает. А нынче вот и не покурортничала, немец все испортил.

— Понимаете, какая неприятная история получилась. Мы не успели вовремя собраться, все дороги были перерезаны! — Мария Львовна всплеснула руками. — И сообщения никакого! Почта не работает, телеграф не работает, телефон не работает… А я здесь застряла с сыном… Ужас!..

— Это ваш сын? — Дратунь кивнул на подростка.

— Извините, мой Вовочка только ходить научился…

— Меня звать Петькой… Петр то есть, — мальчишка встал, не сводя глаз с Василия. — Пробирался на фронт, да перестарался… За фронтом очутился. А тут какая война? Сидят все по домам и ждут, чем все окончится.

— Так, значит, ты из самого Ленинграда? — поинтересовался Дратунь.

— Ага! Мы на Крестовском живем, возле ПКиО, парка культуры и отдыха. Бывали там? У нас рядом зенитки стоят. Бьют так, что в ушах потом целый день звенит!

Хозяйка расставила на столе тарелки, нарезала хлеба, вынула из печи казанок и поставила на стол.

Василий хлебал наваристые щи и понимал, что дачница, эта интеллигентная особа со своим малолетним сыном, ему не попутчица. Пробираться с такими по тылам небезопасно. Парнишка — другое дело. Он и помощник в пути, и в разведку послать можно. И вслух сказал:

— Переходить линию фронта будем ночью. Нас могут обнаружить и обстрелять. Так что с маленьким ребенком такой поход весьма опасен. Без сына вы же не решитесь?

— Ни за что! — решительно ответила Мария Львовна. — Разве я смогу показаться моему Сереже на глаза без Вовочки?

— Тогда придется вам подождать, пока мы не начнем наступать.

— Дядя летчик, а меня возьмете? — выпалил Петька с мальчишеской непосредственностью.

— Только при одном условии.

— Каком? — Мальчишка подался вперед, чувствуя, что сбывается надежда.

— Повиноваться!

— Согласен! — Петька вскинул руку в пионерском приветствии. — Даю честное пионерское!

Парнишка Василию понравился.

«Родители небось розыск объявили, а он, шельмец, только о войне мечтает, — подумал Дратунь и тут же решил, что, будь он сейчас в таком мальчишеском возрасте, наверняка бы подался к фронту. — В его годы мы лишь завидовали тем, кто сражался на гражданской войне».

Хозяйка собрала в дорогу узелок с едой. Дачница сунула Василию листок из записной книжки с номером телефона.

— Окажите любезность, пожалуйста, как доберетесь до Ленинграда, позвоните по этому номеру, скажите мужу, что я вынуждена торчать здесь…

Летчика и паренька хозяйка вывела огородами к окраине села. Ночь стояла тихая и темная. По небу быстро двигались тучи, и желтый осколок луны слабо пробивался сквозь их толщу бледным светом. Не верилось, что невдалеке от этой мирной жизни бушует пламя войны и гибнут люди.

— Ты, сынок, сразу веди к деду Евтею, — напутствовала хозяйка Петра. — А тот всю округу знает, каждую тропинку исходил. Евтей лесами выведет, к самому Ленинграду выведет.