Читать книгу - "Казачья Вандея - Александр Голубинцев"

Во время моего пребывания в Одессе в гостинице или, может быть, еще раньше, в Новороссийске, я вновь заразился тифом, но на этот раз возвратным. Первый приступ я почувствовал на пароходе по пути в Новороссийск, затем, как это бывает обыкновенно при возвратном тифе, приступы болезни повторялись периодически: одну неделю болен, другую почти здоров. Вследствие большой потери крови во время ранения организм мой ослабел, и поэтому я хотя и тяжело переносил периоды приступов болезни, но все же не решался лечь опять в госпиталь и выехал на фронт.

29 ноября я был в Ростове, а 2 декабря в Обливской, где от моего бригадного интенданта, есаула Коновалова, узнал, что я произведен в генералы и что моя бригада находится во 2-м Донском корпусе, но где, точного указания не мог получить.

В поисках штаба 2-го корпуса я в санях, по степи, при сильном морозе, проехал через станицы Чернышевскую, Каргинскую, несколько слобод и, наконец, на четвертый день настиг штаб корпуса в небольшом степном хуторе. Корпусом временно командовал Генерального штаба полковник Поливанов. Где находился командир корпуса, генерал Коновалов, и где моя бригада, полковник Поливанов не знал точно. Командир корпуса где-то впереди с конницей, а 14-я Конная бригада тоже где-то, в таком-то направлении, отходит на отдых и пополнение. Что меня особенно поразило — это абсолютное отсутствие связи между штабом корпуса и подчиненными ему дивизиями, а также отсутствие связи между частями. О противнике также сведения были самые неопределенные и отрывочные.

Как резко служба связи 2-го Отдельного корпуса генерала Коновалова отличалась от службы связи 1-го корпуса генерала Алексеева!

В 1-м корпусе все было ясно, определенно и точно; сводка получалась частями три раза в день; и три раза штабы бригад посылали срочные донесения в штаб корпуса: об обстановке на фронте, разведке и состоянии частей. Всякий маневр, всякое движение было рассчитано. Между частями непрерывная связь. Ничего не делалось в темную. Каждый шаг противника отмечался. Все и всегда были в курсе обстановки.

А здесь? В штабе 2-го корпуса не знают, где командир корпуса, где подчиненные корпусу дивизии, части не знают, кто правее, кто левее их, хотя и комкор и начальник штаба офицеры Генерального штаба.

7 декабря я получил от временного командующего корпусом предписание — отправиться в 14-ю Конную бригаду и вступить в командование ею.

Вскоре я разыскал бригаду в районе к северу от слободы Скасырской. Но в каком состоянии! Оставил я бригаду два месяца тому назад в полном порядке, с боевым составом в 3000 сабель, а теперь нашел ее в составе около 300 сабель.

Как чужую бригаду 2-й корпус использовал ее, как говорится, и в хвост и в гриву, без отдыха мотая, пока она не дошла до такого состояния. Бригадой командовал чужой офицер, уже третий или четвертый по счету, полковник Гаврилов. Бригада отходила, после тяжелых боев в районе г. Богучара, на отдых и пополнение уже несколько дней; но так как места для отдыха назначались в пяти-шести верстах от отступающего фронта, то фактически бригада не могла использовать для отдыха ни одного дня. Когда поступали распоряжения получить теплые вещи или фураж на какой-либо станции, то к этому времени оказывалось, что указанная станция уже была занята противником. В погоне за теплыми вещами бригада безостановочно отходила, и 15 декабря прибыла в хутор Садковский, что к северо-востоку от станицы Константиновской. Здесь мною была получена телеграмма от начальника штаба Донской армии о назначении меня начальником вновь формируемой Конной группы генерала Голубинцева, в состав которой входили 4-я Донская конная дивизия генерала Лобова (4-я, 5-я и 6-я конные бригады) и 14-я Отдельная конная бригада. В тот же день я отдал приказ о вступлении в командование конной группой.