Читать книгу - "Генерал СС - Свен Хассель"

Среди ночи на аэродроме возле Сталинграда приземлился «Хейнкель 111». Никто в 6-й армии не знал о его прибытии, никто не догадался бы о личности прилетевшего на нем пассажира. При посадке присутствовало только несколько отобранных унтер-офицеров из десантного полка МАТУК[53]. Самолет тут же замаскировали, и заступившие на его охрану десантники получили приказ стрелять без предупреждения.

Первым с самолета сошел Теодор Эйке, человек, прежде всего ответственный за управление концлагерями, командир 3-й танковой дивизии «душегубов»[54]. Свирепая жесткость Эйке и, разумеется, его подчиненных потрясла даже фюрера, и вся дивизия была лишена отпусков до конца войны. Держи зверей за решеткой, пользуйся вовсю их в высшей степени отталкивающими способностями, но не выпускай на волю среди гражданского населения…

Следом за Эйке вышла группа эсэсовцев, мастеров в нацистском искусстве ликвидации. Их ждали мотосани, предоставленные десантным полком, но постоянного водителя заменил обершарфюрер Генцель, любовно прозванный в Дахау «Убийцей».

Мотосани со зловещими пассажирами понеслись в снежных облаках к Сталинграду, к штабу 6-й армии. С саней по приказу вечно бдительного Эйке убрали опознавательные знаки военно-воздушных сил и заменили буквами СС. Он обращал почти психопатическое внимание на детали и ничего не оставлял на волю случая: это могли подтвердить заключенные Дахау, начиная с австрийского канцлера Курта фон Шушнига, одного из «особых», и кончая самыми жалкими евреями, которых вытащили из укрытии в берлинских закоулках.

6-я армия устроила штаб в подземном бункере, ранее принадлежавшем НКВД. Неожиданное появление Эйке вызвало там суету и неразбериху. Паника быстро распространилась по бункеру вплоть до самого генерала Паулюса. Когда Эйке вошел в его кабинет, он встал и протянул слегка дрожавшую руку. Эйке не обратил на это внимания. Он стоял в дверях, расставив ноги, и с холодным презрением оглядывал Паулюса с головы до ног. Генерал представлял собой жалкую фигуру, закутанную в две потерявших форму шинели, походил на маленькое, серое существо, раньше времени пробужденное от спячки. Эйке был одет в неизменное кожаное пальто, хорошо скроенное и элегантное. Он, не спеша, закурил сигару и лишь потом заговорил.

— Кто вы? — презрительно спросил он.

— Я генерал Паулюс. — Командующий армией робко улыбнулся и опустил руку. — Можно узнать, с кем имею честь говорить?

— Честь? — произнес со смехом Эйке, смакуя это слово. — Да, вы удачно выразились. Мне нравится. — И неторопливо вошел в комнату, пренебрежительно глядя по сторонам. — Вы имеете честь говорить с обергруппенфюрером СС Теодором Эйке. Я здесь от имени фюрера. Он хочет знать, что здесь происходит.

— Что происходит…

— В частности, — продолжал Эйке, — ведете вы войну или устраиваете себе зимний курорт?

Паулюс начал с беспокойством массировать пальцы. Длинные, изящные, тонкие, предназначенные для более благородных дел, чем война. Пальцы пианиста или хирурга. Изваянные природой, чтобы созидать, а не уничтожать.

— Когда я вошел, — безжалостно заговорил Эйке, — первой мыслью было, что меня привезли не туда. Вы показались мне больше похожим на… старого большевистского заключенного, греющегося в немецкой шинели, чем на командующего 6-й армией! Вид у вас не очень-то генеральский, а?

— Нам всем здесь приходится очень трудно… — начал Паулюс, но Эйке снова перебил его.

— Я не удивляюсь отсутствию дисциплины в ваших войсках, генерал! Атмосфера здесь насыщена пораженческим духом… и он идет прямо сверху! Очевидно, придется сказать фюреру, что один из его генералов перестал сражаться.

— Это неправда!

Изящные руки задрожали. Протест Паулюса прозвучал скорее оправданием, чем возмущением, однако на его защиту выступил начальник штаба. Генерал Шмидт был полной противоположностью командующего: твердый, вспыльчивый, очень уверенный в себе.

— Обергруппенфюрер, вы не должны так говорить! Я подам жалобу!

— Это ваше право, — признал Эйке. — Пожалуйста, подавайте… Кому будете адресовать ее? Фюреру? Если да, могу избавить вас от хлопот: я его официальный представитель в Сталинграде.

Он вынул из внутреннего кармана пальто документ и бросил на стол. По этому документу обергруппенфюрер Теодор Эйке имел полную власть устраивать от имени фюрера Адольфа Гитлера трибуналы и выносить те приговоры, какие сочтет нужным.

Паулюс в отчаянии схватился за голову.

— Что фюрер хочет знать? Разве он не получал моих докладов о положении здесь? Я изложил ему свои предложения в общих чертах — генерал Шмидт составил превосходный план, который можно почти немедленно привести в действие. Фюреру нужно только одобрить его, и я уверен, что мы сможем спасти по крайней мере часть 6-й армии.