Читать книгу - "По волчьему следу. Хроники чеченских войн - Николай Асташкин"

С ноября 1991 года — ближайший соратник Джохара Дудаева, исполнял обязанности его пресс-секретаря. С декабря 1991 года — министр информации и печати Чеченской Республики. В качестве государственной идеологии отстаивает идею исламского фундаментализма. Его позиция пользовалась поддержкой со стороны влиятельных старейшин и руководства Национальной гвардии, которые еще 28 апреля 1993 года предложили Дудаеву объявить Чечню Исламской республикой, заменив Конституцию законами шариата.

Удугов был предан как режиму, так и лично Дудаеву. Имел обширные связи с корреспондентами иностранных информационных агентств в Чечне. С декабря 1994 года по август 1996 года руководил пропагандистским аппаратом сепаратистов, активно работал с российскими и зарубежными СМИ. В октябре 1994 года ему было присвоено воинское звание «бригадный генерал». Через два года исполняющий обязанности президента Чечни Зелимхан Яндарбиев наградит Удугова высшим орденом Ичкерии «Честь нации» за то, что он «выиграл информационную войну против официальных российских СМИ». А теперь сравним его с Еленой Агаповой, которая руководила информационной бригадой Министерства обороны России и эту войну проиграла.

И все же в начале января 1995 года на фронте СМИ наметился заметный перелом. Телевизионным бригадам, а также журналистам центральных газет, в том числе и «Красной звезды», разрешено было регулярно бывать на передовой. По мере того, как на телеэкранах и страницах прессы поубавилось грязи и лжи, которые в изобилии выплескивались на российских солдат в начале чеченской кампании, победный тон боевиков начал постепенно затухать, сменяться удивлением и раздражением.

Султан Гелисханов

Сороколетний полковник чеченской полиции Султан Гелисханов в правительстве Дудаева был весьма примечательной фигурой. Не имея особых заслуг перед земляками, тем не менее в чеченском «табеле о рангах» он занимал одну из высших ступеней. Почему? Причиной тому была родственная близость с Дудаевым — оба из тейпа Ялхорой. И все же на каких бы должностях Гелисханов ни находился, он из-за своего мерзкого характера не мог уживаться с людьми.

В Гудермесском районе до сих пор вспоминают «крылатую фразу» инспектора ГАИ Султана Гелисханова, выпускника, кстати, Ростовской высшей школы милиции: «Не знаю такого слова "извини", — говорил он проштрафившимся водителям, — позолоти ручку, и аллах тебе в дорогу... »

После прихода к власти Дудаева у Султана Гелисханова и вовсе пробудился волчий аппетит. Уже возглавляя отдел милиции Гудермесского района, он сколачивает банду, которая вместо наведения порядка грабит проходящие поезда. За разбой «на большой дороге» его освобождают от должности и заводят три уголовных дела, но родственные отношения с президентом Чеченской Республики вновь помогают ему избежать наказания.

24 апреля 1993 года по приказу Дудаева Гелисханов организует нападение на здание МВД Чечни, сотрудники которого отказались подчиняться президенту. Тогда же Дудаев назначает его министром внутренних дел. Но коллектив МВД встретил выскочку в штыки. Конфликт затянулся. Но Дудаев разрубил этот гордиев узел, преобразовав МВД в Департамент по охране общественного порядка, во главе которого и поставил «непотопляемого» Гелисханова. А в сентябре 1993 года после очередного реформирования правоохранительных органов Ичкерии Султан Гелисха-нов был назначен начальником Департамента государственной безопасности («политическая полиция») в ранге министра чеченского правительства.

Вот какую оценку дает ему в своей книге «Чечения — битва за свободу» вице-президент Чеченской Республики Зелимхан Яндарбиев: «Султан Гелисханов несколько месяцев исполняет обязанности министра. В его ведомстве много шума, но мало дел. В действиях Гелисханова преобладают популизм и авантюризм. В начальную пору это принимается за активность и способность, в том числе и мной... »

В июне — ноябре 1994 года Гелисханов одновременно исполнял обязанности еще и коменданта Чечни. Со второй половины декабря 1994 года на начальника Департамента госбезопасности Чечни было возложено и руководство всеми правоохранительными органами в Грозном, и подкуп российских и иностранных журналистов, которые использовались в интересах незаконных вооруженных формирований.

ОПЕРАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

ЧЕЧЕНСКАЯ РЕСПУБЛИКА ИЧКЕРИЯ

ДЕПАРТАМЕНТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ

БЕЗОПАСНОСТИ

«Совершенно секретно. Экз. № 1 Президенту ЧРИ Дудаеву Д. М.

Докладываю, что согласно Вашему разрешению ДГБ ЧРИ в декабре 1994 года на оплату журналистов было израсходовано 1,5 (полтора) миллиона долларов США.

В последнее время российские власти приняли меры по облегчению работы в федеральных войсках российских и иностранных журналистов, что существенно затруднило их использование в наших интересах. В связи с этим прошу Вас дать распоряжение о выделении дополнительно одного миллиона долларов ДГБ ЧРИ.

Начальник Департамента государственной безопасности ЧРИ С. Гелисханов 7 января 1995 года».

Встреча в Знаменском

16 декабря 1994 года. Именно тогда мне подумалось: «А почему, собственно, я должен торчать в Моздоке? Это — мой округ. Завтра же выбираюсь в войска». Попасть на передний край мне помог генерал Московченко — начальник тыла округа.

— Давай сделаем так, — сказал Валерий Михайлович. — Завтра в пять утра от КПП уходит колонна с продовольствием и боеприпасами на Терский перевал. Скажешь начальнику колонны, что я дал «добро».

Еще с вечера за мной увязались два фотожурналиста — Саша Чеботарев из «Вечернего Ростова» и Сережа Величкин из «ИТАР-ТАСС»: возьми да возьми с собой. Отказать коллегам не смог.

Колонна состояла из нескольких десятков машин: «наливников» с горючим, автомобилей с установками «Ураган», боеприпасами и продовольствием. Перед маршем начальник колонны, высокий, со скуластым лицом полковник, спросил:

— Оружие есть?

— Нет.

— Почему? — пробурчал он.

— Мое оружие — авторучка и диктофон, — ответил я. — У вас своя работа, у меня своя.

Полковник посмотрел на меня, как на недоумка, хотел что-то сказать, но сдержался.

— Ладно, — махнул он рукой, — занимайте места в свободной машине.

...Двигаемся медленно. Кругом— грязища непролазная. В Знаменском короткий привал. Видим: неподалеку от дороги магазинчик.

— Может, подхарчимся? — предложил Чеботарев.

В ларьке покупать особо было нечего: жвачка, минералка, дешевые рыбные консервы. Пока решаем, что взять, подходит какой-то парень из местных, на вид лет тридцати. Маленький и небритый. К тому же «под мухой».

— Здорово, мужики! Туда едете? — показал он в сторону гор.

— Туда, — киваю.

— Поддайте им как следует, — погрозил он кулаком, — чтоб знали наших.

Надтеречный район, по которому мы двигались к перевалу, находился в оппозиции к Дудаеву. Поэтому местные жители вздохнули с облегчением, когда федеральные войска вступили на чеченскую землю. Так что слова подвыпившего парня были нам понятны, но вступать с ним в разговор не хотелось. Все же ехали в район боевых действий...