Читать книгу - "Разведбат - Валерий Киселев"

В ходе боя мы оказались рядом с Валерием Юрьевичем, и я узнал, что он ранен в ногу и в грудь. Его радист Алик Хакимов погиб раньше — пуля попала прямо в сердце, и нас осталось пятеро на дороге под хорошим прицельным огнём бандитов.

Я могу восстановить этот бой до мелочей, от начала до конца, хотя практически в конце его был ранен, но не вижу смысла, да и горько вспоминать…

«Духов» разгромили, позже, в госпитале, я узнал, что мы в этом бою уничтожили 14 бандитов, но потеряли и настоящего офицера, человека с большой буквы майора Валерия Юрьевича Косарева. Все бойцы, что были с нами в этом бою, получили ранения.

Когда нас с ним, раненых, грузили в БМП, мы ещё некоторое время разговаривали, потом я потерял сознание. Валерий Юрьевич скончался на операционном столе медроты бригады. Пуля дошла до сердца. Майора Косарева, посмертно, и меня наградили орденами Мужества. Так волею судьбы мы стали первыми кавалерами этого ордена в батальоне.

Весной 96-го в командировку в Чечню уехал командир 1-й разведроты капитан Сергей Антонов. Он тоже был награждён орденом Мужества за многие операции, принимал участие в августовских боях в Грозном.

«Увидели, что такое война — грязь, кровь, смерть…»

Андрей Бирюков, начальник штаба батальона, майор:

— В 1991 году я окончил Дальневосточное общевойсковое командное училище. До этого отслужил срочную там же, на Дальнем Востоке. Нам в училище говорили: тактику на «пять» знает Суворов, преподаватель — на «четыре», а вам больше «тройки» не положено.

Четырнадцатого августа 91-го я прибыл в часть, в Туркмению, в развёрнутый мотострелковый полк в Кушку. Служил командиром взвода, командиром взвода учебных машин, всё время в поле. Скоро начался развал Союза. Уезжали украинцы, белорусы, а нас, русских офицеров, не отпускали. Постепенно уехали почти все офицеры. Нагрузка была такая, что я в караулы ходил через день. Когда нашу 5-я гвардейскую мотострелковую дивизию переименовали в дивизию имени туркменбаши Ниязова, стал предпринимать попытки перевестись в Россию. Уезжал из батальона последним взводным, в феврале 93-го. Надо было уезжать…

Поскольку я родом из Дзержинска, в штабе округа меня направили в 84-й орб. Попал во вторую роту командиром взвода. В роте было всего восемь солдат, в отдельных взводах — ремонтном, например, побольше. Время было такое, что матери не пускали сыновей в армию. Начали набирать в армию женщин, по контракту, у нас в роте их было четверо. О боевой подготовке речи почти не было. Более-менее она началась в 1997 году.

Когда началась первая кампания в Чечне, туда направили группу офицеров батальона. Первые офицеры и прапорщики у нас уехали в декабре 94-го, мы были очередные. Поехали я и зам. комбата по воспитательной работе майор Косарев, следом за нами — майор Трубин, командир РДР. Попали мы в 166-ю отдельную мотострелковую бригаду. Начальником разведки был майор Косарев, а мы у него помощниками. Бригада в это время стояла под Шали. Находился в Чечне с 23 октября 95-го по 13 февраля 96-го. Увидели, что такое война — грязь, кровь, смерть… Разведдозоры сопровождали колонны, через день ездили в Грозный. Вели разведку местности. В Чечне в это время я получил больше жизненного опыта.

Когда вернулись домой, батальоном в это время командовали сначала капитан Федорченко, потом майор Миронов. В 97-м году меня с должности командира роты назначили старшим помощником начальника штаба. Начштаба был майор Трубин, потом он стал зам. комбата, а начштаба — майор Дорогин.

Владимир Самокруткин, командир 84-го орб, подполковник, кавалер ордена Мужества:

— Командиром батальона я был назначен в июле 96-го. Часть была кадрированная, личного состава насчитывалось всего 36 человек. Армия в это время своими наиболее боеспособными силами находилась в Чечне. И после первой чеченской кампании армия в целом ещё весьма долго была в тяжёлом положении.

Из личного дела. Прохождение военной службы:

Самокруткин Владимир Васильевич… в 1983 году окончил Ташкентское высшее общевойсковое командное училище.

С июля 1983 года — командир мотострелкового взвода 112-го гв. мотострелкового полка.

С июля 1987 года — командир роты обслуживания и обеспечения 13-го гв. корпуса.

С декабря 1989 года — начальник штаба мотострелкового батальона 236-го мотострелкового полка 2-й гв. мотострелковой дивизии.

С августа 1992 года — старший помощник начальника штаба по мобилизационной работе 84-го орб.

С июля 1994 года — начальник штаба 84-го орб.

Анатолий Маняк, командир роты радиоэлектронной разведки, капитан:

— В батальоне я с 1992 года. Окончил Череповецкое высшее военное инженерное училище радиоэлектроники. Начинал лейтенантом. Четыре года служил командиром взвода, потом пять лет командиром роты. Сначала батальон был развёрнутый, потом в 95-м его сократили. Второй раз сократили в 96-м. В 97-м году батальон опять развернули…

«Рота была только на бумаге…»

Алексей Трофимов, старшина разведывательной десантной роты, старший прапорщик, кавалер ордена Мужества:

— Срочную служил в погранвойсках, в Забайкалье, после дембеля год поработал на стройке, а потом решил вернуться в армию. Сначала служил в разведроте 237-го танкового полка. В батальоне я с 1993 года, сначала старшим водителем БРДМ, потом командиром отделения, зам. командира взвода.

Я числился в 4-й роте, радиоэлектронной разведки, а отвечал за разведдесантную, одно время исполнял обязанности командира роты, поддерживал её состояние, которая была тогда только на бумаге. Пережил в батальоне два сокращения. Бывало, что проверяющих приезжало больше, чем нас было в батальоне.

Каким конкретно было это положение — страны и армии — глазами одного из молодых офицеров батальона…

«Куда я попал…»

Александр Соловьёв, командир разведывательного десантного взвода, старший лейтенант, кавалер трёх орденов Мужества:

— Ещё в школе я серьёзно увлекался рукопашным боем, борьбой, восточными единоборствами, скалолазанием, экстремальными видами спорта. В 16 лет бегал по 15 километров по пересечённой местности. Имел все спортивные разряды, был капитаном команды по спортивному ориентированию и туризму. Очень любил движение. Я был своенравный смальства, всегда выходил на конфликтные ситуации, для меня страшней всего было подчиняться, выполнять чью-то волю. И, тем не менее, пошёл в военное училище, выбрал факультет войсковой разведки. Вступительные экзамены сдал легко, да и конкурс был небольшой — армии тогда все боялись. Акцент в училище был на физподготовку, а у меня — куча спортивных разрядов. Готовили нас хорошо. После училища хотел служить в 201-й мотострелковой дивизии, в Таджикистане, написал рапорт, что хочу туда добровольцем. Генерал, начальник училища, на выпуске сказал: «Спасибо за любовь к Родине», и вручил конверт с назначением в Московский военный округ.

Приехал в штаб МВО, мне предложили служить в Кантемировской дивизии. Когда понял, что это под Москвой, отказался: «Чем ближе к начальству, тем больше бардака». — «А что подальше есть?». — «Есть, в Дзержинске, разведбат». — «Туда!» — «Ты что, это же химический центр страны!». В часть приехал пораньше, отпуск ещё не закончился. Пришёл представляться командиру батальона. Меня определили в общежитие, в модуль, я тогда не знал, что это такое. Жильё для офицеров — как мусорная свалка, гадюшник полный. Через бумажные стены четырёх комнат слышал, что там делает супружеская пара. Утром мне на лицо прыгнула крыса, когда открыл сумку, чтобы достать продукты — оттуда серая масса тараканов. Ого, думаю, сколько живности! Чайника нет, ставлю в стакан кипятильник. Пошёл умываться, прихожу — вода вскипела, засыпал чай, хлебнул и выплюнул на пол — одеколон! Оказалось, что просто вода здесь отдаёт запахом одеколона. Тогда я понял, что такое химический город и куда я попал.