Читать книгу - "Хивинские походы русской армии - Михаил Терентьев"

Первыми предполагалось отправить домой больных офицеров и чиновников, к которым присоединилось несколько здоровых. С ними, в видах сбережения фуража, отправлен был 24 февраля на линию дивизион 1-й оренбургского казачьего полка с 425 верблюдами. 12 марта дивизион этот прибыл в Ильинскую крепость, бросив на дороге 226 верблюдов.

Между тем для обеспечения продовольствием оставшегося на р. Сага-Темире отряда приняты были всевозможные меры. Невзирая на множество затруднений, собран был скот для мясных порций, и нижние чины получали ежедневно свежее мясо и полную дачу провианта. Но, несмотря на это, цинга не только не уменьшилась, а даже усилилась, что можно объяснить полученным уже людьми предрасположением к этой болезни вследствие невозможности соблюдать зимним походом чистоту, так как мыть и часто переменять белье на морозе было, конечно, весьма неудобно. Спертый воздух в кибитках, которые обыкновенно весьма тщательно закутывались людьми для сохранения тепла, также играл тут роль. Наконец, не обошлось и без влияния солоноватой воды степных рек. По сделанному после похода расчету, со времени выступления войск в степь и по 20 февраля, в отряде и в укреплениях переболело всего 3124 чел.; из них умерло 608 чел., осталось к 20 февраля больных 565 чел. Собственно же в отряде в течение трех месяцев заболевали в пехоте из 2 один, в кавалерии Оренбургского войска из 3 один, в Уральском войске больных из 27 один; умерло: в пехоте 1 из 14, в кавалерии Оренбургского войска 1 из 30, Уральского войска 1 из 200.

В гарнизонах же обоих укреплений в течение 9 месяцев число переболевших было гораздо более, а умерших в них было: в пехоте 1 на 26 чел. и в Оренбургском казачьем войске 1 на 68 человек.

Здесь все цифры приведены к единице и потому затемняют или замаскировывают общую убыль. Припомним, что казаков уральских было 2 полка или 12 сотен, оренбургских 5 сотен; в них во всех 1721 человек (без офицеров), т. е. по 101 чел. в сотне. В пехоте, артиллерии, инженерных командах и штабах было 3451 чел. Поэтому:

К этим цифрам следует прибавить тех, кто оставлен был отрядом на Эмбе выздоравливать или умирать и кто умер по возвращении из похода в течение ближайших шести месяцев.

Цифры эти ясно показали степень способности различных войск отряда к перенесению трудностей степных походов: лучше других вынесли испытание уральские казаки, хуже всех пехота.

Мы, однако же, знаем и другую причину выносливости уральцев: они меньше других терпели недостатков в топливе и пище, стараясь по-своему…

Однако же, если принять во внимание существовавший в царствование Николая Павловича обычай командиров частей скрывать излишнюю против нормы убыль, как беглыми, так и умершими, потому что за это взыскивали, то к приведенным цифрам убыли придется прибавить некоторый процент. Обыкновенно избыток умерших в одном месяце переносился в следующий; такие мертвецы назывались «запасными» и показывались налицо живыми… На них шло все довольствие и жалованье, все это и поступало в экономию командира…

На сокрытие убыли категорически указывает и Захарьин, который объясняет официальные цифры так: «За последние 3 месяца, т. е. со времени выступления отряда из Оренбурга, показано было, что офицеров умерло 3, нижних же чинов 758; а из Оренбурга, по возвращении всего отряда, донесено было, что умерло во время похода офицеров 5, нижних чинов 1054, да еще по прибытии уже в Оренбург исключительно цинготных умерло 609 человек». Следовательно, выходило, что умерло всего 5 офицеров и 1663 человека солдат; между тем в действительности умерло 11 офицеров и более 3000 нижних чинов, так как из пятитысячного отряда, вышедшего из Оренбурга, вернулось обратно менее 2000 человек.

Больных цингою было более всего. Для излечения ее больным давали свежее мясо, сбитень, сушеную кислую капусту, лук, уксус и крут, т. е. овечий малосольный, кислый сыр. Хрен не раздавался, потому что потерял от пересушки или, может быть, от стужи всякую крепость. С началом весны больные получали дикий лук и чеснок, которыми степь изобилует.

Выкопаны были также погреба для снега и льда, чтобы доставить больным пресную воду весною.

Верблюды все убывали, и деление их на годных и негодных уместно было заменить, по выражению самого Перовского, делением на таких, которые околевают по собственному усмотрению на свободе, и таких, которые околевают на службе государству! Даль предлагал делить их просто: на дохлых и издыхающих. Необходимо было достать свежих верблюдов. Вожаки жаловались, что самцы, за недостатком маток, давно выбывших из строя, просто освирепели, бросаются на людей и кусаются. Весна у них самое тревожное время, благодаря проказам амура. Чуть живые от голода, самцы все-таки впадали в ярость, переходившую в бешенство и заканчивавшуюся смертью.

Чтобы не упустить времени для сбора верблюдов с тех киргизских родов, которые для хивинского похода их не ставили, послан был с двумя сотнями уральских казаков, в начале марта, правитель западной части орды, подполковник султан Айчуваков, известный своим усердием, знанием степи и большим влиянием на киргизов; ему придан был в помощь штабс-капитан Рехенберг.

Для наказания же виновных в истреблении замерзших судов и захвате Айтова султану Айчувакову придан был в конце марта 3-сотенный отряд уральских казаков при двух горных единорогах, под начальством полковника Бизянова, который, по совещании с Айчуваковым, решился, без потери времени и несмотря ни на какие трудности, преследовать киргизов, уходивших на Устюрт с верблюдами. 9 апреля Бизянов переправился через разлившуюся Эмбу вплавь с 350 казаками и одним орудием, оставив для охранения обоза 150 казаков при другом орудии. После усиленных переходов он настиг близ Устюрта череновцев; оставив здесь сотню казаков для сбора у них верблюдов, сам он поднялся на Устюрт и после 60-верстного перехода настиг еще ожерейцев и каракисяков у песков Сам, но те побросали все свои тяжести и скот, а сами, пользуясь наступившею темнотою и усталостью казачьих лошадей, скрылись. Почитая преследование бесполезным, Бизянов повернул назад 14 апреля.