Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

Много лет такое положение вещей, похоже, мало волновало остальной мир. Но в XXI веке Корейский полуостров приобрел новое пугающее значение, превратившись в плацдарм предполагаемой эпохальной схватки Соединенных Штатов и Северной Кореи. Обретя ядерное оружие, Ким Чен Ын бесцеремонно завладел вниманием всего мира. Власть в собственной стране ему обеспечивает только политика конфронтации – угроза уничтожить Южную Корею и, если на то пошло, США. Учитывая, что Китаю совершенно не нужна объединенная ориентированная на Запад Корея на ее южной границе по реке Ялуцзян (кор. – Амноккан), добиться устойчивого мира вряд ли представляется возможным. Для Ким Чен Ына обладание оружием массового уничтожения – единственный надежный способ удержаться у руля. Маловероятно, что международные санкции поспособствуют падению тоталитарного режима, пока ему делает поблажки Китай и пока он зарабатывает на продаже оружия недобросовестным государствам. Не похоже, чтобы попытки президента Дональда Трампа договориться с Ким Чен Ыном на дипломатических встречах в верхах, перемежаемые прямым запугиванием Пхеньяна, больше способствовали устранению угрозы со стороны этого недостойного, но чреватого немалыми катастрофами режима, чем усилия предыдущих президентов США. Суровая реальность все та же: если Ким Чен Ын откажется от ядерного вооружения, ему придется расстаться с властью, а следом, возможно, рухнет и режим. Гармоничным отношениям между двумя Кореями, не говоря уже о воссоединении, препятствуют успех и процветание Юга, резко контрастирующие с бедностью и упадком северной соседки.

Прискорбная актуальность темы придает истории корейской войны новое значение – что помогает объяснить, почему моя книга 1987 года пользуется популярностью более трех десятилетий спустя после ее первоначальной публикации. Тогда, много лет назад, меня как исследователя вооруженных конфликтов ее история привлекала потому, что корейская война в сравнении с вьетнамской и, разумеется, с двумя мировыми казалась непонятой и не вызывающей интереса у публики. Тогда у меня было несомненное преимущество: многие участники конфликта с обеих сторон Атлантики и в Южной Корее были еще живы и с ними можно было беседовать – включая таких выдающихся людей, как помощник госсекретаря США Дин Раск, посол Великобритании в Вашингтоне лорд Фрэнкс и посол Великобритании в ООН лорд Глэдвин. Северную Корею посетить я не мог, но благодаря связям в Пекинском институте стратегических исследований я одним из первых западных историков получил разрешение встретиться с китайскими ветеранами этой войны. И хотя их рассказы были насквозь пропитаны пропагандой, я все же получил ценное представление о том, какой виделась эта война мужчинам – и нескольким женщинам – с противоположной стороны.

Ни в Германии, ни в Японии нет музеев, прославляющих память о Второй мировой. В Пекине же я с очень неоднозначными чувствами смотрел в огромных залах Военного музея китайской революции на захваченные в Корее британские пулеметы «Брэн» и полковые нашивки, на американские пулеметы калибра.50 (12,7 мм), шлемы и обломки самолетов. В 1985 году там размещалась экспозиция, посвященная полностью вымышленной «бактериологической войне», которую якобы вела Америка против Северной Кореи в 1952 году. Утверждалось, что за тридцать два месяца участия Китая в конфликте потери армии США от рук китайских бойцов составили 1 090 000 человек. Это число, судя по всему, получилось за счет добавления нескольких тысяч к потерям, понесенным китайской армией, по утверждению вооруженных сил США. С точкой зрения Народно-освободительной армии Китая на ряд крупных сражений корейской войны меня познакомили офицеры Командно-штабного училища Народно-освободительной армии Китая (НОАК).

В Корее мне помогал в исследованиях тогдашний главнокомандующий войсками США в Сеуле генерал Пол Ливси, предоставивший мне все необходимое для работы и поделившийся собственными воспоминаниями о временах, когда он был командиром взвода. Бригадир Брайан Бердитт по истечении своего срока пребывания в должности британского военного атташе остался в Сеуле, чтобы поработать моим наставником и проводником на полях сражений, а также договориться об интервью с ветеранами корейской войны, включая командующего штабом армии Республики Корея в 1950 году.

К московским архивам того времени иностранным исследователям доступ тогда был закрыт. Некоторые западные ученые левого толка упорно продолжали возлагать ответственность за развязывание конфликта в июне 1950 года на Южную Корею – эту точку зрения продвигали и идеологи, написавшие сценарий для сериала, вышедшего в 1986 году на 4-м канале[2]. Я никогда не разделял их заблуждений, тем более что до июня 1950 года Штаты намеренно отказывались передавать Южной Корее танки и истребители, чтобы не допустить агрессивных шагов со стороны южнокорейского правительства, тогда как СССР все это Пхеньяну поставлял, подготавливая тем самым вторжение на Юг.

На мой собственный рассказ о событиях сильно повлияли оценки их современников, в частности сэра Дэвида Келли, который был послом Великобритании в Москве, когда началась эта война. Сегодня все новые свидетельства показывают, насколько точно оценивал положение Келли летом 1950 года. Открытые в Москве и Пекине досье показывают, что западные апологеты Ким Ир Сена не имеют никаких весомых аргументов: сейчас мы точно знаем, что северокорейский лидер начал войну с благословения Сталина.

Всплыли и другие подробности, подтверждающие справедливость моих тогдашних суждений об этой войне. Сталин полагал, что Западу не хватит воли сопротивляться и что его азиатские сателлиты добьются военной и политической победы без особого риска для Москвы или зависимого от нее государства. И когда акт неприкрытой агрессии вызвал решительный отпор со стороны Запада, Москву это потрясло и напугало. В последующие годы СССР отчаянно искал способ выйти из положения, не теряя лица. Основную поддержку Ким Ир Сен получил от Китая при некоторой помощи оставшихся неизвестными советских летчиков-истребителей[3]. Мао Цзэдуном двигало не столько расположение к Ким Ир Сену, сколько – главным образом – нежелание терпеть присутствие войск США на границе с Северной Кореей по реке Ялуцзян (Амноккан).

Эта книга не претендует на всеобъемлющий исторический охват. Скорее, как и другие мои работы, посвященные двум мировым войнам и вьетнамской, это портрет самого конфликта и его истоков, в котором основная роль отводится воспоминаниям и переживаниям непосредственных участников. Я, как британец, уделяю больше внимания вкладу своей страны, чем того заслуживает ее скромная лепта: от лица ООН в этой войне сражались преимущественно американцы. Но свидетельства британских военных способны поведать о боевых действиях в Корее ничуть не меньше, чем рассказы американских, канадских и австралийских товарищей по оружию, с которыми они вместе бились в этих бесплодных горах.

Корейская война сильно повлияла на отношение американцев к вьетнамской войне десятилетием позже – не в последнюю очередь потому, что подкрепила убеждение Вашингтона: в региональной войне необходимо достичь приемлемого компромисса, чтобы сдержать коммунистическую экспансию, и не обязательно при этом добиваться сокрушительной победы на поле боя. Многие кадровые офицеры участвовали в обоих военных конфликтах, в том числе такая колоритная знаменитость, как американский полковник Фред Лэдд, в потрясающих беседах с которым я провел не один час. Его воспоминания о службе в штабе Макартура в 1950-х – бесценный штрих в моей картине событий. Бригадный генерал Эд Симмонс, занимавший в 1970-х пост директора Музея корпуса морской пехоты США, был ветераном Чосинской кампании – и необычайно строгим критиком операций США в Корее. Во время моих интервью по обеим сторонам Атлантики меня поразило, как часто у ветеранов путаются воспоминания: то и дело они, оговариваясь, произносили «во Вьетнаме», имея в виду «в Корее». Впрочем, было разительное отличие, которое с горечью подчеркнул один выдающийся американский генерал: «Мы вошли в Корею с паршивой армией, а вышли с приличной. Во Вьетнам мы вошли с приличной армией, а вышли с никудышной».

Многие составляющие индокитайской трагедии дали о себе знать еще в Корее: незавидное политическое положение, в котором оказались западные демократические страны, поддерживая своим участием в войне местный непопулярный, жестокий автократический режим; трудности создания дееспособной армии в коррумпированном азиатском обществе; последствия недооценки тактического мастерства и презрения к смерти у идеологизированных сельских жителей. Несмотря на несомненные плюсы превосходства в воздухе и непосредственной авиационной поддержки, преимущества воздушных сил в войне с экономически неразвитым противником, не связанным с дорогами, с точки зрения стратегии оказались несущественными. Кроме того, американцам