Читать книгу - "Ограниченный контингент. Рожденные в СССР - Тимур Максютов"

– Монголия – это не только степь. Есть ещё Монгольский Алтай. Почти Швейцария – горы, тайга, реки с водопадами. Так что повезло вам. Одной бутылкой не отделаешься. Считай, второй отпуск.

Так нас напутствовал начальник Чойренской армейской рембазы. В связи с очередными учениями команда из специалистов по бронетехнике, ракетно-артиллерийскому вооружению и автомобилям выезжала в район севернее Булгана, в горы. Изображать тыловой пункт сбора поврежденного вооружения и техники.

– Смотри, майор, медицину не обижай. Вернетесь – сам со Светланой переговорю.

Майор, начальник будущего пункта, кисло улыбнулся и кивнул головой. Баба на учениях – это нонсенс. Тем более, такая. На аппетитную крашеную блондинку – прапорщика медслужбы Свету онанировали и юные бойцы, и убеленные сединами боевые ветераны.

Только толку не было: пялил Свету сам замполит рембазы. Начальник был с замполитом на ножах, и, пока последний гулял в отпуске, отправил его пассию к черту на кулички.

Через двое суток, после полутора тысяч километров пыльного марша по выгоревшей степи, мы разбили лагерь у горной речки, в красоте изумрудной травы, девственной тайги и зеленых холмов. Марат взял трёх бойцов и пошёл на экскурсию в горы.

– Маратик, вы куда?

У персонального кунга стояла, завлекательно изогнув обтянутое защитной юбкой бедро, прапорщик Света.

– Да в горы на разведку. Я вон Палеева взял, он же охотником на гражданке был.

– Успехов. Цветочков мне принеси, кунг украсить.

Марата бросило в жар. Неужели заигрывает? В гарнизоне он пытался к Свете подкатить, но был тактично отшит. Конечно, куда зеленому лейтенанту до грозного замполита! Однако здесь партийного ока нет. Неужели даст?!

От таких перспектив всё в голове плыло, мозг туманили эротические фантазии. Марат вполуха слушал пояснения бывшего профессионального охотника сорокакилограммового веснушчатого Палеева:

– О, тащленант, а тут косуля покакала. Зайцы тут точно тоже есть.

– Надо в следующий раз автомат взять, поохотимся. Они ж тут все непуганые.

– Да не, пуля из калаша зайца на клочья порвёт. А вон жаркИ, тащленант!

На полянке росли оранжевые цветы, чем-то похожие на маки. Марат, краснея под насмешливыми взглядами бойцов, нарвал букетик. Пошли дальше.

– Так.

Палеев присел перед темно-бурой кучей. Расковырял её палочкой, зачем-то потрогал пальцами.

– Ты его ещё на вкус попробуй, блядь. Говно и есть говно. – Марат пытался грубостью замять неудобство с цветочками.

– Это медвежье. Свежее совсем. А вон и задиры на сосне.

Вдоль ствола шли глубокие царапины, по краям украшенные капельками жёлтой пахучей смолы.

– Они так границу территории метят. Другой медведь придёт, примерится – достаёт до задиров или нет. Если нет – значит местный выше ростом, не фиг лезть.

– Трындишь ты, Палеев. Не может медведь таким умным быть.

– Не, тащленант, они очень умные. И хитрые – сил нет. Вот один раз…

Палеев начал рассказывать какую-то длинную охотничью историю. Под неё группа начала спускаться в распадок, когда Марат резко остановился. Метрах в ста спиной к ним стоял какой-то здоровый мужик в меховом пальто. В голове пронеслось: «И не жарко ему, градусов тридцать ведь. Чокнутые они всё-таки, эти монголы».

Мужик начал разворачиваться, делая это как-то не по-монгольски ловко.

Кто-то выдохнул:

– Медведь!

Спустя мгновение группа из четырёх человек неслась к лагерю как стадо лосей, не разбирая дороги. Прибежали подозрительно быстро.

У самого лагеря остановились отдышаться. Опять опозорившийся Марат первым пошёл в атаку:

– Эх ты, Палеев! «Я охотник, я охотник. Видал я этих медведей пачками». Что ж побежал тогда? Обосрался со страху?

– Так ведь мы без оружия! И потом, вы же командир! Вы рванули – и мы все побежали. Зря, кстати. Человеку от медведя не убежать. Хотя, наверное, он сам от нас дёру дал в противоположную сторону.