Читать книгу - "Я стоял у ворот Москвы. Военный дневник командующего группой армий "Центр" - Федор фон Бок"

Поехал к Клюге, коротко охарактеризовал сложившуюся обстановку и изложил ему свою позицию: Противник терпит серьезные поражения только в одном месте на Восточном фронте — в зоне ответственности группы армий «Центр». Если танковые войска разделятся и начнут наступать одновременно в южном, восточном и северном направлениях, возможность для развития успеха в зоне ответственности группы армий «Центр» будет упу [79] щена. Противник подтянул к фронту в верхнем течении Днепра свежие силы, которые в момент сосредоточения подверглись сильным атакам со стороны танковой армии и понесли тяжелые потери. В настоящее время необходимо разгромить стоящего перед нами врага, лишив его тем самым возможности создать против нас новый фронт под Москвой. Для этого мы должны сосредоточить все наши танковые войска в одном пункте, смять вражеский фронт и двигаться в восточном направлении до тех пор, пока я не смогу со всей ответственностью заявить, что противник оказывать организованное сопротивление на подступах к Москве более не в состоянии! В этой связи поворот части сил группы Гота к северу при одновременной попытке наступления остальными танковыми частями в восточном направлении кажется мне довольно-таки бесполезной затеей. Из-за сильного износа материальной части танковые войска представляют собой грозную силу только в случае концентрированного их использования. Я рассматриваю использование в наступательных операциях отдельных танковых корпусов как дело крайне неэффективное и резко снижающее боевые возможности танковых соединений.

Если группа армий решит поставленные выше задачи, она — в полном составе или в виде отдельных соединений — сможет принять участие в других операциях.

Клюге в общем согласился с изложенными мной идеями. При этом присутствовал Шмундт (старший армейский адъютант Гитлера), оказавшийся на этой импровизированной конференции случайно. Я попросил Грейффенберга проинформировать о моих намерениях Гальдера, а также отправить соответствующую телеграмму в штаб-квартиру Верховного командования сухопутных сил.

Позже пришло сообщение о том, что противник задействовал в сражении между Витебском и Оршей новые силы. Теперь понятно, что все предыдущие рапорты относи [80] тельно того, что противник начал отступать, являются, мягко говоря, преждевременными.

Ближе к вечеру пришел приказ Верховного командования сухопутных сил повернуть части танковой группы Гота к северу в «случае, если ему удастся продвинуться вперед», чтобы взять в кольцо войска противника совместно с правым крылом группы армий «Север»! Приказ составлен чрезвычайно расплывчато. Я почерпнул из него только одну важную для себя вещь: мне позволено определить направление главного удара 3-й танковой группы, когда находящийся в оконечности северного фланга группы корпус Кунтцена достигнет Невеля. Трудно, однако, сказать, когда мне представится такая возможность, поскольку между корпусом Кунтцена и этим городом окопался противник.

14/7/41

Утром разговаривал со Штраусом, который намеревается крупными силами атаковать Полоцк. Я высказался против этого. Если Полоцк не удастся взять с хода, его следует окружить пехотными частями и штурмовать дот за дотом, дом за домом, предоставив возможность танковым и моторизованным частям двигаться мимо него в восточном направлении. Штраус со мной согласился.

К армиям была направлена письменная директива следующего содержания: Танковая армия движется к линии Ельня — река Вопь — Белое; группа Кунтцена — в направлении Невеля, разведывательные подразделения — в сторону Великих Лук. 2-я и 9-я армии на начальной стадии наступления продвигаются вперед каждая в своем секторе до линии Рославль — Смоленск — Баево.

Ездил в штаб-квартиру 4-й армии, где обсудил с Клюге новую директиву, а также возможный поворот к северу [81] части соединений танковой группы Гота. Потом поехал в 17-ю танковую дивизию, которой позавчера основательно дали по носу, но личный состав которой сегодня снова пребывает в бодром расположении духа. Соответственно побывал и в танковой группе Гудериана. Когда вернулся в свою штаб-квартиру, выяснил, что мне опять звонил Галь-дер — по вопросу поворота танковых частей к северу! Вечером приехал офицер из группы армий «Север», чтобы обсудить проблемы взаимного сотрудничества. Мы пришли к соглашению по всем пунктам: во-первых, по поводу небольшого «котла» перед южным крылом группы армий «Север», которым займется группа Кунтцена после захвата Невеля, блокировав район озер к северу от Невеля и соединившись там с 12-м разведывательным батальоном II армейского корпуса (Брокдорф-Алефельдт). Я не имел возможности пообещать более значительной поддержки для ликвидации другого, более крупного «котла», который может там впоследствии образоваться, пока не закончится сражение в моем секторе фронта.

15/7/41

Штраус начал действовать и выделил четыре или пять дивизий для захвата Полоцка. Я позвонил ему снова и сказал то же самое, что и вчера. Штраус, однако, на этот раз на уговоры не поддался. В этой связи я должен был поставить его в известность, что, если сегодня Полоцк захвачен не будет, ему придется оставить у Полоцка не более одной дивизии, а все остальные направить на восток. Объектом наступления левого крыла является Невель. Все это необходимо сделать, так как я должен продолжать двигаться вперед, а кроме того, помочь Кунтцену, которого атаковали на левом фланге, когда он шел в северном направлении. Но его корпус также должен продвигаться вперед, чтобы помочь группе армий «Север». Чтобы обезопасить себя от [82] всяких неожиданностей, я попросил Грейффенберга снова поднять вопрос Полоцка в разговоре с начальником штаба 9-й армии. Этот разговор представляется мне совершенно необходимым, так как Векман тоже пытается обойти мои рекомендации. Он сказал:

«Итак, фельдмаршал требует, чтобы мы сегодня же заняли Полоцк!»

Между прочим, я ничего подобного не требовал! Векман также сказал:

«Мы не можем пройти мимо Полоцка, потому что противник нас оттуда атакует».

Однако, согласно предыдущим рапортам армии, противник в Полоцке демонстрирует абсолютную пассивность.

Русские начинают наглеть на южном крыле 2-й армии. Они атакуют около Рогачева и Жлобина. Под Гомелем русские также демонстрируют активность, и так будет продолжаться до тех пор, пока северное крыло группы армий «Юг» Рундштедта не продвинется основательно вперед. Люфтваффе, которым была дана инструкция держать этот район под наблюдением, ранее ничего достойного внимания не обнаружили. О первых вспышках активности в этом месте нам доложили только сегодня ночью. Известно, однако, что наступление по болотистой местности XXXV корпуса развивается медленно и сопряжено с большими трудностями!

В 10.00 я позвонил Браухичу, так как мне необходимо получить подтверждение, что я буду руководить сражением до конца и что новых миссий мне пока поручать не станут. Я сказал:

«У меня сложилось впечатление, что в оценке ситуации Верховным командованием сухопутных сил и группой армий существуют фундаментальные различия. Я лично рассматриваю сложившуюся ситуацию следующим образом: около Рогачева и Жлобина войска противника силами до двух дивизий завязали сражение с 255-й дивизией. Но положение здесь сравнительно благополуч [83] ное, так как за боевыми порядками дивизии располагаются LIII армейский корпус и другие части. Ситуация вокруг Гомеля пока представляется неопределенной, однако разведывательные подразделения докладывают, что там отмечается значительная активность со стороны русских».