Читать книгу - "История военного искусства Cредневековья - Евгений Андреевич Разин"

войска считались злом, для устранения которого предлагались различные рецепты, зачастую нереальные. Новое оружие также рассматривалось как неизбежное зло. Изобретались лишь способы, как обезвредить его действия. В теории не разрабатывались тактические вопросы нового рода войск, не изыскивались способы тактически целесообразного и наиболее эффективного его использования.

Военная теория начиналась с рекомендации модернизированного старого и с огульного отрицания нового, даже с противодействия ему. Но это была особая форма движения вперед военной науки в целом и, в частности, военного искусства.

* * *

Второй этап феодального периода войны характерен становлением новых основ военного искусства, которым приходилось отстаивать свое право на существование в упорной борьбе с носителями уже отживших порядков. Все еще продолжали существовать старые формы вооруженной организации, но они наполнялись новым содержанием, требовавшим новых форм военного устройства.

В результате развития производства в недрах феодального общества росли новые общественные силы, вследствие чего господствующие классы уже не могли сохранять свою власть старыми способами. Требовалась новая политическая форма, и она возникла. Сущностью ее было самодержавие – королевская власть в государствах Западной Европы, «государь всея Руси» в Восточной Европе. Социальной опорой самодержавия являлись помещики-дворяне и богатая верхушка городов. Его орудием были разветвленный бюрократический аппарат управления и войско.

Сложившиеся нации явились новым фактором общественного развития, определившим особенности вооруженной организации. В Русском централизованном государстве возникло однородное национальное войско, в государствах Западной Европы – разноплеменные наемные войска, в которых национальные различия определяли лишь особенности боевых качеств наемников. В результате этого дисциплина имела различные основы: в русском войске прочность ее определялась прежде всего пониманием общегосударственных национальных задач, а также наличием моральной опоры, которой являлась религия; в наемных войсках государств Западной Европы основой дисциплины были личная материальная заинтересованность наемника, а также методы физического принуждения. Дисциплина в национальном русском войске оказывалась более прочной, чем в наемных войсках.

Боеспособность наемников различных национальностей в Западной Европе изменялась: лучшими наемниками сначала считались кондотьеры Северной Италии, затем фламандцы, потом швейцарцы, немецкие ландскнехты и, наконец, испанцы.

Ни во Франции, ни в итальянских городах, по утверждению Дельбрюка, не удалось создать равноценную с ландскнехтами пехоту. «Наряду с немцами одни лишь испанцы сумели в первое время создать годную для войны пехоту по образцу швейцарской»[363]. Это произошло лишь потому, что у испанцев оказался контакт с немецкими ландскнехтами, появившимися в Испании в 1506 г. (3 тыс. человек). «Причина неудачи французов заключается в отсутствии исходной точки – контакта с швейцарцами»[364], являвшимися «родоначальниками ландскнехтов».

У немецких ландскнехтов не было никаких особенных врожденных военных способностей, наличие которых старался доказать немецкий историк. Боеспособность наемников различной национальности фактически являлась исторически переходящей величиной, определявшейся изменением социально-экономических условий и политических целей борьбы. Фламандцы, швейцарцы и многие другие выявляли высокую боеспособность прежде всего тогда, когда они сражались за достижение своих политических целей. Превращаясь же в типичных наемников, служивших тому, кто больше платит, они утрачивали свои боевые качества.

В развитии вооруженной организации XIV–XVI вв. важное значение имело возникновение новой материально-технической базы вооруженной борьбы. Огнестрельное оружие подготавливало полный переворот в способах ведения войны и боя. Но само оно находилось еще в младенческом возрасте, было технически несовершенно и малоэффективно. В течение двух с половиной веков создавались лишь материально-технические предпосылки для переворота в военном искусстве, который произошел в XVII в.

Однако новое оружие определило изменение структуры войска. Прежде всего изменялось соотношение конницы и пехоты на основе повышения роли пехоты в бою и уменьшения роли конницы. Новая обстановка боевой деятельности исключала возможность рационального применения тяжелой рыцарской конницы. Требовался род войск, способный маневрировать на поле боя и взаимодействовать с пехотой. Возник и оформлялся новый род войск – артиллерия. Зарождались инженерные войска. Старые и новые рода войск являлись цеховыми корпорациями, которые были временно и внешне связаны между собой неустойчивыми формами организации. При этом формы административного устройства не совпадали с формами организации для боевой деятельности. Все это было одной из причин примитивности военного искусства. В стратегии и тактике творчество командования ограничивалось незначительным расчленением и недостаточной сплоченностью войск.

Социально-экономические, политические и военно-технические условия вызвали изменение вооруженной организации в целом. Устаревшая феодальная система не способна была решать новые политические задачи. В Русском государстве и в государствах Западной Европы шел процесс становления постоянного войска, в связи с чем создавались предпосылки для организации регулярной армии. В этом отношении вооруженная организация Русского государства имела несомненные преимущества.

Успешное решение политических и стратегических задач зависит не только от характера и степени технического оснащения войска, но и от его численности. Второй этап феодального периода войны характеризуется ростом численности войска и флота европейских государств и стремлением самодержавной власти создать свою наиболее сильную вооруженную организацию. Действительно, на полях сражений XIV–XVI вв. появилось войско, насчитывавшее тысячи, а иногда и десятки тысяч человек вместо сотен (редко более одной тысячи рыцарей), участвовавших в бою в период феодальной раздробленности. Однако очевидцы – современники, русские летописцы, западноевропейские хронисты – часто желаемое выдавали за действительное, сообщали сведения недостоверные, явно преувеличенные. В источниках этого периода встречаются сообщения о многотысячных и миллионных армиях. Но этот миф о массовых армиях опровергается такой отраслью знаний, как военная статистика, пока, правда, еще не завоевавшая своего места в военно-исторической науке. Одна из первых задач военной статистики заключается в исследовании количественных показателей военно-исторических источников.

В таком важном вопросе, как возможная численность войск, военная статистика исходит из численности населения страны, классового характера войска и системы его комплектования, возможного в данной обстановке мобилизационного напряжения, наличия материально-технических, продовольственных и фуражных ресурсов и системы снабжения. Если все это учесть, то оказывается, что в большинстве случаев определение численности войск очевидцами «на глазок» не может соответствовать действительности. В отношении опровержения мифических цифр труд Дельбрюка несомненно полезен, так как он помогает уяснить действительную обстановку изучаемых войн и сражений, в которой соотношение сил сторон является весьма важным фактором. Как вывод следует отметить, что в XIV–XVI вв. государства Европы не располагали людскими и материальными ресурсами, а также административным аппаратом для организации и содержания стотысячных армий. В сражениях фактически участвовали десятки тысяч воинов. Это же полностью относится и к численности русского войска.

Однако численность войска, а следовательно, и соотношение сил являются лишь одним из факторов, определяющих особенности стратегии. Боевой опыт второго этапа феодального периода войны еще раз подтверждает, что характер стратегии зависит прежде всего от политической обстановки и политических целей, для достижения которых война ведется. Имеет также значение классовый состав войска и различие в характере вооруженной организации.

В XIV–XVI вв. в Русском государстве и в государствах Западной Европы шла