Читать книгу - "22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война» - Михаил Алексеевич Алексеев"

это глупо, потому что Сталин не мог на себя положиться в данном случае, а на всю страну. Он думал не о себе, а обо всей стране. Это же главный интерес был наш, всего народа — еще на несколько недель оттянуть.

— А Черчилль в тот период вроде бы ничего не мог против нас иметь…

— Да можно ли было Черчиллю верить в этом деле? Он был заинтересован как можно быстрее столкнуть нас с немцами, как же иначе!

— Посол Шуленбург предупреждал Деканозова о начале войны.

— Не предупреждал, он намекал. Очень многие намекали, чтобы ускорить столкновение. Но верить Шуленбургу… Столько слухов, предположений ходило! И не обращать внимания — тоже неправильно.

— Но если бы дали распоряжение военным…

— Это и есть провокация, — отвечает Молотов.

— Почему провокация? Тогда нападайте на безоружных? Дали отпуска военным…

— Не были безоружными, были начеку. А без отпусков целый год никто не работает. Избежать внезапности полностью, по-моему, в наших условиях было нельзя. Но все-таки к этому надо было готовиться. На героические дела идем, а вот выдержки длительной, постоянной, напряженной нам очень часто не хватает. И трудно обвинять, а есть и виноватые в этом. Немцы вышколены больше. Скажут им — и все. Потом и наши смогут — с большим напряжением. Но достаточной выдержки, достаточной систематичности еще, по-моему, не хватает. В этом наша крестьянская природа сказывается. Работает, до полусмерти пьет, страда… Внезапность, конечно, играет роль. …. У нас природа такая. И марксизм-ленинизм тут не при чем. Он стоит за наступательные действия, когда есть возможность, а если нет — выжидаем.

— Пока мы соберемся со своими возможностями, нас клюнут.

— Это верно, это не исключено. И не потому что не соберемся, а потому что не все умеем свой талант использовать. Это требует времени, а его не так много было»676.

«— Дело в том, — говорю я Молотову, — сейчас существует мнение, что вы назначили таких неподготовленных людей, как Павлов, а вот если был бы Тухачевский…

— А такой, как Тухачевский, — ответил Молотов, — если бы заварилась какая-нибудь каша, неизвестно, на чьей стороне был бы. Он был довольно опасный человек. Я не уверен, что в трудный момент он целиком остался бы на нашей стороне, потому что он был правым. Правая опасность была главной в то время. И очень многие правые не знают, что они правые, и не хотят быть правыми. Троцкисты, те крикуны: “Не выдержим! Нас победят!” Они, так сказать, себя выдали. А эти кулацкие защитники, эти глубже сидят. И они осторожнее. И у них сочувствующих кругом очень много — крестьянская, мещанская масса. У нас в 20-е годы был тончайший слой партийного руководства, а в этом тончайшем слое все время были трещины: то правые, то национализм, то рабочая оппозиция… Как выдержал Ленин, можно поражаться. Ленин умер, они все остались, и Сталину пришлось очень туго. Одно из доказательств этому — Хрущев. Он попал из правых, а выдавал себя за сталинца, за ленинца: “Батько Сталин! Мы готовы жизнь отдать за тебя, всех уничтожим!” А как только ослаб обруч, в нем заговорило…»677.

«Сталина изображают самовлюбленным, самонадеянным, дескать, будет так, как он хочет… Это неправильно и клеветнически. А что внезапность, это, к сожалению, было. И не могло не быть. …

У Жукова в книге много спорных положений. И неверные есть. Он говорит, как перед началом войны докладывает Сталину, я тоже присутствую, — что немцы проводят маневры, создают опасность войны, и будто я задаю ему вопрос: “А что, вы считаете, что нам придется воевать с немцами?” Такое бессовестное дело. По-последним дураком, так сказать. Все понимают, только я не понимаю ничего, — Молотов даже стал заикаться от волнения. — Пишет, что Сталин был уверен, что ему удастся предотвратить войну. Но если обвинять во всем одного Сталина, тогда он один построил социализм, один выиграл войну. И Ленин не один руководил, и Сталин не один был в Политбюро. Каждый несет ответственность. Конечно, положение у Сталина тогда было не из легких. Что не знали, неправда. Ведь Кирпонос и Кузнецов привели войска в готовность, а Павлов — нет… Военные, как всегда, оказались шляпы. Ну, конечно, мы тогда были очень слабы по сравнению с немцами. Конечно, надо было подтягивать лучше. Но на этом деле лучшие военные у нас были. Жуков считается неплохим военным, он у нас был в Генштабе, Тимошенко тоже неплохой военный, он был наркомом обороны.

— А военные сваливают все на Сталина, что он связывал инициативу, ждали от него команды.

— Каждый здесь хочет снять с себя ответственность, — говорит Молотов. — Однако Кузнецов, моряк, морской министр, дал с вечера 21-го на 22 июня указание быть готовым к авиационному налету. Жуков этого не сделал. Кузнецов храбрится, что он это сделал по своей инициативе. В данном случае он оказался более прав, потому что от него не требовалось полной проверки, а от Генштаба она требовалась, и Генштаб находился под такого рода указанием, что — не торопись, проверяй, прежде чем принимать те сообщения на веру, которые к нам приходили в самые последние минуты перед началом войны. И тут задержка, известно, была, но она ничего не решала.

— Некрич пишет: Сталин думал, что Гитлер ведет игру с целью вымогательства политических и экономических уступок.

— Ну а почему не думал? Тот, конечно, был вымогателем. Мог вымогать. Можно было рассчитывать на вымогательство. Тут вокруг каждого спорного вопроса могли быть и вымогательства, и обманы, и надувательства, и прославления…»678.

«Как Сталин относился к Гитлеру…Читаю Молотову так называемое “завещание Гитлера”, запись, сделанную Борманом 14 февраля 1945 года:

– “Гибельным фактором этой войны оказалось то, что Германия начала ее слишком рано и в то же время слишком поздно. С чисто военной точки зрения нам следовало начать войну раньше. Я должен был захватить инициативу еще в 1938 году, а не разрешить втянуть себя в войну в 1939 году…”

— Конечно! — замечает Молотов.

– “…ибо война была в любом случае неизбежна. Тем не менее, вряд ли можно обвинить меня, так как Англия и Франция согласились в Мюнхене со всеми моими требованиями!

С точки зрения сегодняшнего дня война намного запоздала. Но с точки зрения нашей моральной подготовки она началась намного раньше, чем следовало. Мои ученики еще не успели достичь полной зрелости…”

Ну, это уже он дал! — восклицает Молотов.

– “…Мне, по существу, были бы нужны еще двадцать лет, чтобы сделать зрелой эту новую элиту, элиту юности, погруженную с самого раннего детства в философию национал-социализма. Трагедией для