Читать книгу - "Кровавый след. Зарождение и становление украинского национализма - Олег Владимирович Ракитянский"

А. В. Кентий, как и многие его коллеги по «украинскому историческому цеху», почему-то дальше простой констатации приведённых сообщений не идёт и не пытается рассмотреть причины и последствия конкретных исторических событий, дать им объективную оценку по прошествии стольких лет. Что характерно – это проявляется не только по указанной причине. Хотя приведённая историко-фактологическая информация может сказать о многом применительно к теме нашего исследования. Прежде всего, что Е. Коновалец не оставлял попыток создать собственную политико-войсковую структуру в эмиграции и, как упомянул А. В. Кентий, заменить ею ВО-УВО!

Если украинскими историками признано, что Е. Коновалец был основателем УВО, тогда зачем он собирался своё «детище» ликвидировать, а на его базе создать новую политическую структуру из объединённых УСС и СС?! В этих его действиях отсутствует историческая логика и здравый смысл. Или же нас пытаются в очередной раз убедить в том, чего быть в истории не могло, а оперируемые в научной и публицистической литературе сообщения о «родоначальнике» являются недостоверными. Слово «недостоверными» явно недостаточно для выражения степени извращения фактов и хода событий на этапе становления и функционирования ВО-УВО.

Больше того, в этом сообщении А. В. Кентия однозначно усматривается непричастность и враждебность Е. Коновальца по отношению к своему «детищу» – УВО. Из чего можно сделать вывод, что к образованию УВО имел отношение не Е. Коновалец, а Е. Петрушевич и Правительство ЗУНР, чему подтверждение – ранее указанные факты от осени 1920 года с отчётностью по использованию финансовых средств, а также требование о предоставлении шпионских материалов Львовской ВО-УВО. Так как именно весной 1921 г. отношения Е. Коновальца и Е. Петрушевича получили новый «враждебный виток», внёсший серьёзную «трещину» в совместную деятельность и начинания, мы вправе поставить вопрос: а было ли вообще у них что-то общее на почве совместной работы на благо Украины?

Для ответа на этот вопрос нам стоит вернуться на несколько лет назад в 18–19-е годы XX столетия, в Киев. Тогда формирование Е. Коновальца как военного и политического деятеля происходило в окружении С. Петлюры. Поэтому основы государственной политической нравственности он получал на базе «соборной и неделимой Украины». И несмотря на польские корни матери (Мария Венгжиновская) и галицкое происхождение (австро-венгерское), от «соборной и неделимой» он никогда не отрекался. Что в нём было больше – польских или украинских начал, показало будущее, открывшее в нём обострённую форму украинского шовинизма и фанатичную одержимость идеей воссоздания независимого, соборного государства «на костях» собственных друзей, коллег и всего украинского народа. Принципиальное положение этого вопроса вызывало явное недовольство со стороны диктатора Е. Петрушевича, ориентировавшегося исключительно на возрождение ЗУНР и автономное существование ЗУЗ от УНР и, как следует из логики его поступков, создание ВО-УВО не для целей «соборности и неделимости».

Е. Коновалец и сечевые стрельцы в г. Шепетовка. 1918 г.

Дополнительной каплей раздора диктатора и полковника явился Рижский мирный договор от марта 1921 г. между РСФСР, УССР и Польшей, обостривший политическую ситуацию в стане украинской эмиграции как в Европе, так и в Америке. Всё это не могло не сказаться на взаимоотношениях между двумя лидерами и привело в конечном итоге к возвращению Е. Коновальца на родину. Хотя украинские историки придумали благородный предлог его возвращению – сопереживание по поводу безрезультативности деятельности ВО-УВО и желание активизировать её борьбу с оккупационным режимом поляков.

Были ещё два обстоятельства, дополнившие окончательный раскол между диктатором и полковником, – это Германия, в которой с 1921 г. разместилось главное представительство ВО-УВО и решение Антанты в марте 1923 г. передать ЗУЗ под временную юрисдикцию Польши сроком на 25 лет.

Об этом речь впереди.

Неудачная попытка объединения УСС и КСС в самостоятельное политико-военизированное образование с целью формирования нового политического центра и воинских частей для 2-го «Зимнего похода» основательно подорвала политическую заявку Е. Коновальца на самостоятельную роль в националистическом движении среди эмигрантов. И в то же время подвигла его на участие в планировавшейся вооружённой интервенции в ином качестве.

Речь идёт о Повстанческом партизанском штабе (ППШ) во Львове и Центральном повстанческом комитете (ЦУПКОМ) в Надднепрянщине. Весной 1921 года Повстанческий партизанский штаб развернул активную работу по реализации задач вооружённой интервенции на Украине. Одновременно с этим генерал Ю. Тютюнник вынашивал планы по подготовке антибольшевистского восстания на Надднепрянщине, с тем чтобы, захватив власть на этой территории, дождаться интервенции стран Антанты, прежде всего Франции, Польши и Румынии. Е. Коновалец в свою очередь не оставлял мечты воспользоваться очередным походом-интервенцией для реализации своих планов, намереваясь использовать случай сформировать части сечевых стрельцов для использования в восстании и в надежде занять важный пост в возрождённом правительстве УНР. На этой почве он, при помощи полковника Ю. Отмарштайна – начальника штаба ППШ, быстро нашёл общий язык с генералом, и они, разделив руководящие функции, стали готовить долгожданный поход, находя всестороннюю поддержку со стороны С. Петлюры и Ю. Пилсудского. В частности, разрешение на участие бывших сечевых стрельцов в походе после непродолжительных переговоров с представителями Стрелецкой рады дал персонально С. Петлюра[64].

Полковник Ю. Отмарштайн

Создание Украинской повстанческой армии (аналогичное название будет использовано спустя почти 20 лет при формировании вооружённых частей ОУН на территории ЗУЗ и Волыни для борьбы против польских и советских партизан) летом 1921 г. перешло в заключительную фазу. Однако обещанной материально-технической помощи от польского командования, а также Франции, Румынии и Британии не поступило. Польские власти практически не обеспечили украинские части вооружением, амуницией и военным снаряжением по довольно-таки банальной причине. В соответствии с договором, заключённым в марте в Риге, стороны отказывались от оказания помощи подпольным и иным вооружённым структурам в проведении враждебной деятельности друг против друга. А это значит, что польская сторона не желала дополнительных осложнений с РСФСР и УССР по поводу пребывания на её территории вооружённых подразделений бывшего иностранного государства. К тому же страны Антанты решили взять «паузу» в европейской войне, длившейся уже 4 года, и не поддержали очередную военную аннексию Варшавы.

Политическая ситуация в Восточной Европе тогда разительно отличалась от прошлогодней. Тогда Польша, обретшая государственную независимость во многом благодаря Западу и пользовавшаяся значительной поддержкой Франции, Британии и США, предприняла весной 1920 г. активную территориальную экспансию «по всем азимутам». Это не только её попытки силой решить верхнесилезский вопрос с Германией на Юге и бесцеремонно развязанная война с Россией на Востоке. К этому следует добавить и захват 9 октября 1920 г. города Вильно и Виленщины в нарушение