Читать книгу - "Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма - Коллектив авторов -- История"

— Ура! — гаркнули махновцы и бегом кинулись на него.

И взяли его. Стрельба утихла, красные разбежались.

…Впереди плотина, оттуда строчит пулемет. Махновцы без выстрела кинулись к плотине. Наши пошли вброд через какое-то болото и кинулись на пулемет с фланга. И этот пулемет наш! О махновцах все отзываются с восторгом.

…Вдруг топот. Оглядываемся. Летит на коне наш ординарец.

— Мост готов! — радостно кричит он. — Сейчас переправляется артиллерия, а потом пойдет кавалерия.

Ура! Ура! Дело пойдет. Батальоны идут быстро, рвутся вперед. Мы уже не успеваем вести линию за батальоном и отстаем. Спешим, но, наверное, отстали на версту. Нас трое: я, Иваницкий и Солофненко, потом подошли поручик Лебедев и Куприянов. Вдруг щелкнул револьверный выстрел. Не успели мы сообразить, в чем дело, как слева зашумели камыши и из них вылезли красные в своих серых шинелях без погон. Двое тащили станок «максима», а один нес ствол. Один из них в кожаной куртке и фуражке со звездой. У меня, Солофненко и Куприянова были винтовки, а у Лебедева и Иваницкого не было. Но красные тоже опешили, когда увидели английские шинели. Спас положение Иваницкий. Он, не размышляя ни секунды, подскочил к одному красноармейцу и выхватил у него винтовку.

— Бросай оружие! — дико заорал он и приготовился стрелять.

Я тоже взял на изготовку и подскочил к Иваницкому. Тут случилось то, чего мы никак не ожидали. Передние красноармейцы оторопели от неожиданности, а задние шарахнулись в сторону. Двое, тянувшие станок пулемета, бросили его и удрали. Человек 15 осталось стоять на месте. Винтовки и пулемет лежали на земле.

— Отойдите в сторону! — скомандовал поручик Лебедев.

Они повиновались. Лебедев бурчит: «Всегда надо иметь при себе винтовку и патроны!»

Мне приказано сопровождать пленных в тыл. Иду за ними и, не замечая того, напеваю мотив «Интернационала»; он что-то лезет мне последние дни все время в голову.

— Разве и у вас его поют?! — обернулся один пленный.

— Да, бывает, — спохватился я.

Расспрашиваю пленных. Оказывается, их в плавнях бродит несколько рот, на одну из них мы и натолкнулись.

…Едут орудия, обозы, дымящиеся кухни, радиотелеграф. Прибыл командир корпуса генерал Скалой…Ночевали в плавнях.

26 сентября. В 5 утра двинулись. С нами генерал Канцеров и генерал Скалой. Они лично руководят операцией. К вечеру подошли к какой-то речке. На той стороне ее большое село Покровское, на горе церковь, около того берега стоит паром. Только наши сунулись, посыпались пули, затрещали пулеметы. Наш берег низменный, песчаный, а противоположный — высокий. Им оттуда хорошо видно. В 100 шагах от берега лес и кусты. Мы лежим в кустах, а песок впереди буквально кипит под пулями. Генерал Канцеров с нами. Он кричит, вызывает охотников добежать до берега по песку и окопаться в песке.

— Кто хочет, — кричит он, — серебряный или деревянный крест получить?

Но никто не решается. Берег прямо поливается пулями. Все лежат, не шевелятся. Пулеметы наши пускают ленту за лентой. Около них целые горы дымящихся патронов.

— Никто не хочет?! — кричит Канцеров. — Эх, вы! Придется мне, старику… Господи, благослови!

Он перекрестился и, выскочив из-за кустов, пригибаясь, побежал по песку. Пыль поднималась вокруг него от падающих пуль. Все ожидали, что старик упадет мертвый. Но нет — добежал до берега, упал и начал руками нагребать перед собой кучу песка. Немного зарывшись, он обернулся и стал пальцем манить нас. Двое сразу побежали к нему. Один упал, раненный. Еще один вскочил, и вдруг весь батальон побежал к берегу. Несколько человек не добежали, остались лежать здесь навеки… Канцеров хохочет, указывает на свой сапог. Пуля разворотила каблук, не задев ноги.

Лежим на берегу, нагребли впереди себя песку. Красные немилосердно обстреливают. Только поздно вечером утихла стрельба. Ночью пришла весть, что корниловцы заняли Никополь.

27 сентября. Перестрелка с утра стоит адская. Около пулеметов такие кучи гильз, что едва виден сам пулемет. Красные бьют с горы, из-за заборов, а один стреляет, сидя на пароме. Но скоро перестал, наверное ранен. Наша конная разведка переправилась левее через речку и начала обходить Покровское с фланга. 2-й батальон пошел вброд левее деревни. Красные побежали. Два крестьянина гонят сюда паром. На пароме сидит стрелявший в нас красноармеец. Это тяжело раненный китаец.

— Ходя! Ходя! — зовем мы его.

Молчит, только сопит.

Покровское — хорошее село. Украинские хаты, вишневые сады. Жители поразились, когда мы сказали, что Махно с нами в союзе. Они все махновцы. Удивляются, что у нас есть соль, табак, спички. У них этого давно нет.

…Едет генерал Скалой. Увидев нас, остановился:

— Алексеевцы?

— Так точно, Ваше Превосходительство!

— Спасибо, алексеевцы! Будете теперь отдыхать!

Наш полк остается в Покровском. Нас сменяет 6-я дивизия.

28 сентября. Сегодня с утра полк ушел на позиции (отдых остался на словах), а мы часов до 11 сматывали линии. Пообедали и поехали к полку. Народ хороший. Накормили борщом, жареным картофелем с курятиной, молочной лапшой. Мы хозяина угостили табаком.

29 сентября. Мы наступаем на село Мариинское, которое верстах в шести виднеется на горизонте. Пока лежу в штабе полка, но, кажется, придется идти в цепь, там не хватает людей. От нечего делать срисовал горку, которую долго защищали красные, но наши, наконец, ее взяли. Она вся осыпается шрапнелью. Наши батареи стоят в поле и жарят беспрерывно. Из штаба поручик Яновский приказывает мне взять катушку кабеля и идти в 1-й батальон. Идти туда небезопасно. Приходится перебегать от кустика к кустику. Наконец вот и цепь. Аежит полковник Логвинов, а рядом наш поручик Аболишников, с аппаратом.