Читать книгу - "ЧВК. История и современность. Горе побежденным! - Vagner"

были созданы новые должности, вплоть до полкового палача. Причём многие из них были выборными. Были у ландскнехтов и отдельные суды, причем они были соревновательными, с защитой и присяжными. Служба в рядах ландскнехтов манила крестьян и всяких бродяг как хороший социальный лифт. И у них сформировался определенный кодекс чести и профессиональной этики.

Битва при Равенне, 1512 год

Бой швейцарцев и ландскнехтов

Как отмечает историк Сергей Александров, «немецкие наёмники закономерно должны были осознать себя как единое сообщество с собственными правилами, обычаями и нормами поведения. Подобным образом формировался корпоративный дух и у наёмников других национальностей, однако, в данном случае существенное влияние оказало ещё одно, уникальное, обстоятельство — длительное присутствие в области группового сознания отчасти планомерно разработанной, отчасти самостоятельно развившейся идеологии. В её основе первоначально лежали четыре основополагающих принципа. Максимилиан I Габсбург, создавая на основе верхненемецкого ополчения новое военное сообщество, пытался найти в нём прочную опору и во внешней, и во внутренней политике. Поэтому первым пунктом идеологии ландскнехтов стала необходимая преданность империи и императору. Вторым, поскольку новое войско нужно было сделать привлекательным для самых широких слоев населения, в том числе и для дворянства, с понятным пренебрежением относившегося к службе в пехоте, стала идея «рыцарственности» и этих войск. Третьим основным принципом явилась идея воинского братства, необходимая для обеспечения внутреннего единства весьма разнородного контингента. Четвертым — декларация «благочестивости» ландскнехтов, которая должна была обозначить религиозное и духовное единство корпорации» [36].

Кавалеристы, XVI век. Автор рисунка — Pablo Outeiral

Первый принцип, а именно идея службы исключительно интересам императора и империи, вскоре исчез. Однако в целом первоначальная идеология сохранилась, только как-то незаметно трансформировалась, превратившись из идеологии «защитников отечества» в идеологию наёмников.

Как отмечает этот историк, «особенно актуальной оказалась идея братства, жизненно необходимая для самого существования корпорации. Она сохранялась и в первой половине XVII в., когда об Ордене уже и не вспоминали. Даже подняв бунт и изгнав назначенных командиров, наёмники не теряли единства, сохраняя прежние организационные формы»[37]. Кроме того, очень популярной стала идея рыцарственности. Ведь простолюдины таким образом приравнивались к благородным. Это способствовало созданию статуса профессионального военного.

А вот со швейцарцами у этих благородных наёмников была какая-то кровавая бесконечная вендетта. Начиналась она, вероятно, с того, что швейцарцы изначально были в более привилегированном положении, получая более высокое жалованье и долю добычи. «Однако настоящую ненависть воины кантонов вызвали у немецких военных, нанеся им чудовищное поражение при Харде на Боденском озере, в ходе Швейцарской войны, зимой 1499 года. После того, как боевые порядки ландскнехтов трижды атаковались швейцарцами, дравшимися с яростью берсерков, что вообще было им свойственно, началось повальное бегство. Победители не щадили никого, закалывая или загоняя бегущих в ледяную воду озера. Этот чёрный, позорный и страшный день ещё десятилетия оставался в сознании ландскнехтов, копивших ненависть и жажду реванша, как “брегенцская могила” (“Bregenzer Grab”)» [38].

Поэтому сложилась практика, что нанять обычно можно было только кого-то из них — или швейцарцев, или ландскнехтов. В одной армии солдаты этих двух военных корпораций одновременно служить, как правило, не могли. При этом они вели себя по отношению друг к другу настолько безжалостно, что за этими боестолкновениями закрепилось название «плохая война». На контрасте с «хорошей войной», где был возможен почетный плен и возвращение домой после выкупа.

Ландскнехты показали себя в Итальянских войнах XVI века. В битве при Павии в 1525 году они разгромили швейцарцев, а через два года взяли Рим. И разграбили его, потому что им не платили жалованье. При этом, защищая папу Римского от ландскнехтов, погибли 147 швейцарских гвардейцев.

Формально ландскнехты сошли с исторической сцены в XVII веке, а вот среди швейцарцев наёмная служба оставалась популярной и в следующем, XVIII столетии. И большинство из них служили в армии Франции. Самый известный эпизод произошел в Париже в 1792 году. Тогда швейцарские гвардейцы защищали дворец Тюильри от революционных войск. Король покинул дворец, с ним ушла и часть верных ему французских солдат, но, хотя смысла в сопротивлении не было, швейцарцы отказались сложить оружие.

3.2. Валленштейн

На роль центрального военного события Европы XVII века претендует Тридцатилетняя война (1618–1648), в которой приняли участие практически все европейские страны. Коалиции сменяли одна другую, чаши весов фортуны раскачивались словно качели… И главным полем боя стала Германия, чья территория была сильно разорена, а население заметно уменьшилось. По имеющимся оценкам, там от войны, а также сопутствующих голода и эпидемий погибло в целом до 40 % жителей, причем были регионы, где убыль населения составила до 70 %.

Альбрехт Валленштейн. Автор — Anthony van Dyck, 1629 год

Одной из ключевых фигур этой войны стал Альбрехт Валленштейн. Конечно, можно сказать, что шведский король Густав II Адольф внес не меньший вклад в историю, был прекрасным политиком и полководцем. Но Валленштейн явно более популярен — одна известная немецкая группа посвятила ему свою композицию, а вот шведских песен и клипов про Густава Адольфа, которые бы слушала вся страна, я не припомню. Валленштейну посвящено много книг, так и не переведенных на русский язык. И, как это нередко случается, такую историческую фигуру не могут «поделить» — своим национальным героем его считают не только Германия и Австрия, но и Чехия. Культ Валленштейна был и в Третьем Рейхе — одна из дивизий СС была названа его именем.

Как отмечал историк Юрий Евгеньевич Ивонин, «в создание образа Валленштейна во многом внесли путаницу его современники. Их часто субъективные и поспешные выводы способствовали его искажению и возникновению легенд о Валленштейне то как о немецком или чешском патриоте, то, напротив, как об изменнике или как о необыкновенном честолюбце, ненасытном и алчном кондотьере, стремившемся стать ни больше ни меньше как “вторым” Ришелье, но в рамках Священной Римской империи, или даже обладать императорской короной» [39].

«Более всего Валленштейн известен как полководец и политик, создатель имперской и австрийской армий. Способность Валленштейна создать огромную армию буквально из ничего делала его поистине демонической фигурой. Стратегия и тактика Валленштейна сделали его военачальником, близким по своему таланту и размаху крупнейшему полководцу того времени шведскому королю Густаву II Адольфу. Мало того, он был первым, кто стал масштабно осуществлять лозунг римского сенатора Катона “bellum se ipsum aleat” (война сама себя кормит), обеспечивая армию за счет контрибуций с населения. Но был