Читать книгу - "Сожженные дотла. Смерть приходит с небес - Герт Ледиг"

— Вы поведете сибиряков?

— Так точно, товарищ генерал.

— Замысел наступления вам известен? Танки дойдут только до проволочных заграждений немцев. Потом начинается болото. Если вы с вашими людьми останетесь за танками, наступление остановится. Может быть, это будет конец. Объясните это своим людям, а после прорыва не забудьте сигнал для носильщиков.

— Так точно, товарищ генерал!

Зощенко помнил каждое слово. До проволочных заграждений. Потом — болото. Здесь в плане был недостаток. «Краеугольному камню» во вражеской обороне жертвовали батальон Зощенко. Он должен погибнуть ради отвлекающего маневра. Жертва большого плана.

В этот момент все началось. Полосы пламени рассекли небо. Их всполохи распространились от горизонта до горизонта. Капитан стоял в центре огненного круга. Земля разверзлась и выплюнула раскаленную лаву. Последовал оглушительный удар грома. Это был залп артиллерийского полка. Свист снарядов можно было сравнить с шумом горного потока. Только теперь он различил за растянутыми в стороне маскировочными сетями стволы орудий. Стволы опускались, достигали нижней точки, потом их снова поднимала неведомая сила, и они выпускали новый снаряд. Слышался металлический лязг затворов.

При вспышках выстрелов Зощенко видел артиллеристов, невозмутимых, словно выполняющих некое священнодействие. Глаза слепили всполохи пламени, уши оглохли от грохота, нервы натянулись как струны, он закричал. Своих сибиряков на дороге он видел как множество пригнувшихся теней. «Вперед!» — с оттенком триумфа приказал внутренний голос. В течение какого-то момента он сопротивлялся ему, но потом голос погнал его вперед.

Огневой вал. Капитан глянул в раскрытые глаза посыльного и закричал. Оба они открыли рты. Затем взрывной волной их бросило в блиндаж. Красное небо, мрак, лицо другого — все менялось и мелькало с сумасшедшей скоростью, как числа «колеса счастья» с невидимым центром. Легким не хватало воздуха для дыхания. Оба отлетели к стене, как кучи тряпья. Это был конец или начало. Посыльному снилось: кто-то принес в блиндаж бутылку и поставил ее на стол. Он видел этикетку, но не мог прочесть название. То ли этикетка была перевернута, то ли бутылка была поставлена «вверх ногами». Потом он почувствовал желание опорожнить мочевой пузырь. Но когда он по-настоящему захотел это сделать, почувствовал жгучую боль в правой руке. Он подумал: «Я истекаю кровью». При этом он находился уже в соборе. Сотня голосов пела хорал, и звук проходил сквозь окна. В центре собора было установлено золотое распятие. Это был мир, которого он постоянно искал. Его рука протянулась, и тут он проснулся. Что-то холодное пробежало по его спине. Он испугался. Сознание вернулось с беспощадной ясностью. Его охватил страх. Кровь склеилась между пальцами. Он бросился во мрак. И вдруг понял, что происходит. Траектории снарядов были направлены параллельно друг другу. Залп следовал за залпом. Снаряды били прямо по стрелковым окопам. Одна стальная волна разрывала землю, в то время как другая свистела в воздухе, а третья только вылетала из стволов. Наступление полка, дивизии или целой армии и направление главного удара этого наступления проходят через их окопы.

Под посыльным качнулась земля. Огневой вал приблизился. Сначала траншея, потом ходы сообщения, командный пункт, по высоте, за мачту, по другой стороне холма, в лес по тяжелым батареям… Так должно быть. Сейчас завершающий штрих.

Ударная волна промела по блиндажу. Посыльный вжался в пол. Он выждал, пока она повторится или похоронит его. Два наката бревен над головой. Бревна диаметром тридцать сантиметров. А над ними еще полметра земли. Выдержат они или нет? Ах, боже мой!

Пыль с потолка — прямое попадание. Летящие щепки. Блиндаж содрогнулся. Жесть на входной двери развевалась, словно лист на ветру. Помещение под бревнами угрожало сложиться. Но посыльный оставался в живых. Два наката бревен выдержали. Но следующий снаряд их пробьет. Посыльный подумал: «Но он не попадет». Он не был новичком. Два снаряда в одно и то же место не бьют. Огневой вал прошел дальше и гремел уже где-то за блиндажом.

Он чиркнул спичкой. Посмотрел на руку. Внутренняя сторона большого пальца была содрана. Это даже не рана, просто ничего. Он устыдился своего страха. Рядом с ним застонал капитан. Спичка погасла. Он спросил в темноте:

— Господин капитан?

Пахло порохом. Над ними над бревнами разрывались мины. На языке возник вкус горького миндаля.

— У вас есть сигарета? — спросил голос капитана.

— Да! — Он провел в темноте окровавленной рукой и попал в мармелад. Брезгливо отдернул руку.

Голос капитана вдруг раздался громче:

— Ну что там случилось?

— Артподготовка! — Его голос звучал жалко, слегка с упреком. Снаружи, перед блиндажом, по окопам прошипел язык пламени.

— Мне кажется, — ответил капитан, — я был без сознания.

Осколки и камни ударили в жестяное покрытие двери у входа. Посыльный быстро заявил:

— Я ранен.

При этом он поднялся и принялся ощупывать стену. Он постоянно дрожал, как корпус машины. Земля была холодной и мокрой. Огонь теперь сосредоточился на лощине перед высотой. Он слышал грохот разрывов. Тяжелые снаряды шлепались в болото. По бревнам блиндажа барабанили мины легких минометов.

— Вы что, не можете зажечь свет? — Голос капитана звучал раздраженно. Он приказал: — Позвоните в роту!

Посыльный начал рыться в поисках телефона. Он ощупал пол вокруг себя. Стол пропал. Повсюду лежало расщепленное дерево. Наконец он нащупал бакелитовую коробку. Трубка соскочила. Он покрутил рычаг и послушал. Из трубки не доносилось ни звука.

— Связи нет, господин капитан!

Пока ожидал следующей команды, он ощупывал провод. На длине руки он уже ничего не чувствовал.

Капитан сказал более мягко:

— Попытайтесь зажечь свет.

— Не могу найти свечу!

— Боже мой, найдите хотя бы одну свечу!

Прошло какое-то время. Только гром снаружи гремел с неослабевающей силой. Удары повторялись то и дело. Капитан нашел карбидный фонарь. Когда пламя загорелось, оно почти не отбрасывало света. На потолке шевелились пучки веток. Сквозь них сыпалась земля. Капитан сидел на земле. Он спросил:

— Что у вас с рукой?

— Рассекло. Осколком. Жжет, как огнем.

— Только поэтому я вас отпустить не могу.

Посыльный кивнул:

— Я знаю.

Он хотел улыбнуться. Это было единственное, что он мог еще сделать, но у него получилась кривая усмешка. Сквозь выход пролетела горсть камней. Он пугливо поднял руку.

— Прямой обстрел, — сказал капитан.

Снаружи послышался такой звук, как будто друг в друга ударили тяжелые товарные вагоны. Затем последовала передышка, короткая пугающая тишина, и из молчания послышался резкий крик. Он доносился из передней линии окопов, бился о блиндаж и умолкал. Предсмертный крик человека, который еще мог приподняться, прежде чем у него изо рта хлынет кровь. Посыльный уставился на пламя фонаря, как будто он ничего не слышал. Рука капитана скользнула по воздуху в защитном движении. Потом они оба посмотрели на потолок, где бревна медленно дробились минометами. Время стало ручьем. Каждые четверть часа длились бесконечно. Для разнообразия посыпались с неба ракеты. Тяжелые калибры при этом били, как в гонг. Узкой полоской света у входа начался рассвет. Он был вялым и безжизненным, вроде льняного покрова, который должен накрыть мертвеца.