Читать книгу - "Таинство - Клайв Баркер"

А потом еще тише, чем самые тихие из его гостей, подошел тот, кто не принадлежал этим счастливым воспоминаниям, а с ним его подруга. Они встали в изножье кровати, глядя на него.

— Уходите, — сказал Хьюго.

Женщина (ее спутник вроде бы называл ее Розой, когда он столкнулся с ними там, на темной дороге) сочувственно его разглядывала.

— У вас усталый вид.

— Я хочу, чтобы вернулись те, другие сны, — сказал он. — Черт возьми, вы спугнули их.

Так оно и было. Палата опустела — остались только эти двое: улыбающаяся красавица и ее сухопарый, болезненного вида спутник.

— Я же говорю: уходите! — повторил Хьюго.

— Мы вам не снимся, — ответила Роза.

«О господи», — подумал он.

— Если только, конечно, все, что с нами происходит, не сон.

— Не… утруждайтесь, — сказал Хьюго. — Я бы такой софистики не спустил даже студенту-первокурснику.

Он не успел закончить предложение, как уже пожалел, что взял такой тон. Он лежал на спине в кровати, мысли путались — не лучшее время для того, чтобы разговаривать высокомерным тоном.

— С другой стороны… — начал было он.

— Я уверена, что вы правы, — сказала женщина, сама себя ущипнув. — Я чувствую себя вполне реальной. — Она улыбнулась и коснулась своей груди. — Хотите потрогать?

— Нет, — поспешно сказал он.

— А мне кажется, хотите, — сказала она, подходя к кровати сбоку. — Вот — потрогайте.

— Ваш приятель что-то помалкивает, — сказал Хьюго, надеясь ее отвлечь.

Она бросила взгляд на Стипа, который, появившись в палате, ни разу не шелохнулся. Его руки в перчатках вцепились в металлическую спинку кровати, и в сумрачном свете он казался таким хрупким, что чем больше Хьюго смотрел на него, тем меньше опасался. Таинственная сила, которую тот продемонстрировал на дороге, казалось, покинула его, и хотя он не сводил глаз с Хьюго, это был взгляд человека, которому не хватало силы воли перевести глаза на что-то другое.

«Возможно, — подумал Хьюго, — мне нечего бояться. Может быть, удастся вытянуть из них правду».

— Он не хочет присесть? — спросил Хьюго.

— Может, и правда сядешь, Джекоб? — сказала Роза.

Стип хмыкнул и, отступив к жесткому стулу у двери, сел.

— Он не болен? — спросил у женщины Хьюго.

— Нет, просто взволнован.

— Есть какие-то причины?

— Возвращение сюда, — ответила она. — Мы здесь оба становимся слишком чувствительными. Вспоминаем прошлое. А начав вспоминать, не можем остановиться. Уходим назад, хотим того или нет.

— Куда назад? — недоуменно спросил Хьюго, задавая вопрос небрежным тоном, чтобы не сложилось впечатления, что его очень интересует ответ.

— Мы точно не знаем, — сказала Роза. — И это беспокоит Джекоба гораздо больше, чем меня. Думаю, вам, мужчинам, это нужнее, чем нам, женщинам.

— Я об этом не думал, — ответил Хьюго.

— А он денно и нощно мучается вопросом: чем мы были, перед тем как стать тем, что мы есть, если вы следите за моими словами.

— За каждым из них, — улыбнулся Хьюго.

— Какой великолепный мужчина, — заметила она.

— Вы шутите, — ощетинился Хьюго.

— Вовсе нет. Я всегда говорю то, что думаю. Можете спросить у него.

— Это правда? — Хьюго обратился к Стипу.

— Правда, — ответил тот бесцветным тоном. — У нее есть все, что мужчина может желать в женщине.

— А у него есть все, что я когда-либо желала в мужчине, — сказала Роза.

— Она сострадательная, заботливая…

— Он жестокий, суровый…

— Она любит душить…

— И ты тоже, — отметила Роза.

Стип улыбнулся.

— У нее с кровью получается лучше, чем у меня. И с детьми. И с лекарствами.

— А у него лучше — со стихами. И ножами. И географией.

— Она любит луну. А я предпочитаю солнечный свет.

— Он любит играть на барабане. А я люблю петь.

Она нежно посмотрела на него.

— Он слишком много думает, — сказала она.

— Она слишком чувствительна, — сказал Джекоб, глядя на Розу.

Они замолчали, устремив глаза друг на друга. И, глядя на них, Хьюго испытал что-то похожее на зависть. Он никогда никого не знал так, как эти двое знали друг друга, и не открывал никому свое сердце, чтобы кто-то мог узнать его. Напротив, он гордился тем, что его душа — потемки, что он — тайна за семью печатями, от всех отдален. Каким же он был дураком.

— Ну, вы видите? — сказала наконец Роза. — Он просто невозможен.

Она изобразила раздражение, снисходительно улыбаясь возлюбленному.

— Ему не нужно ничего, кроме ответов. А я говорю ему: отдайся течению, насладись им. Так нет же, ему нужно познать суть вещей. «Для чего мы здесь, Роза? Зачем мы родились?» — Она бросила взгляд на Хьюго, — Что, опять софистика?

— Нет, — сказал Стип, усмехаясь. — Я тебе не позволю так говорить.

Он встал и посмотрел на Хьюго.

— Вы, может быть, и не признаете это, но и в вашей голове крутится тот же вопрос. И не говорите, что это не так. Этот вопрос мучит всякое живое существо.

— Вот в этом я сомневаюсь, — вставил Хьюго.

— Вы не видели мир нашими глазами. Не слышали нашими ушами. Вы не знаете, как он стонет и рыдает.

— Попробуйте провести здесь одну ночь, — сказал Хьюго. — Я наслушался рыданий…

— Где Уилл? — неожиданно спросил Стип.

— Что?

— Он хочет знать, где Уилл, — пояснила Роза.

— Ушел, — ответил Хьюго.

— Он навещал вас?

— Да, приходил. Но я не смог его вынести и сказал, чтобы он уходил.

— За что вы его так ненавидите? — спросила Роза.

— Я его не ненавижу. Просто он мне не интересен, только и всего. У меня, знаете ли, был другой сын…

— Да, вы говорили, — напомнила Роза.

— Я его любил больше жизни. Вы таких ребят не видели. Его звали Натаниэль. Я говорил?

— Нет.

— Он был замечательный.

— И как Уилл к этому отнесся? — спросил Стип. Хьюго слегка нахмурился: его отвлекли от воспоминаний.

— К чему — к этому?

— К тому, что вы его прогнали.

— А бог его знает. Он всегда себе на уме. Я никогда не знал, о чем он думает.

— Это он унаследовал от вас, — заметила Роза.

— Может быть, — согласился Хьюго. — Так или иначе, но он не вернется.