Читать книгу - "Некроскоп - Брайан Ламли"

По обледеневшим дорогам он добрался до вершины холма, с которого был хорошо виден стоявший всего в полумиле дом. Здесь Гарри остановился и вышел из машины. Место было пустынным, открытым всем ветрам, унылым и мрачным. Ежась от холода, Гарри достал бинокль и направился к торчавшим неподалеку голым деревьям.

Спрятавшись за стволом одного из них, он навел бинокль на дом и стал ждать — однако ждать ему пришлось не более одной-двух минут.

В дверях, ведущих из кабинета в сад, показался Шукшин, быстрым шагом направился по дорожке в сторону ограды и вышел через калитку на берег реки. В руках он нес кирку...

Гарри затаил дыхание, а потом медленно выпустил воздух — пар от его дыхания таял на морозе. Пробравшись через заросли кустарника и куманики, Шукшин подошел к самому краю берега. Он осторожно ступил на лед, походил по нему взад и вперед вдоль берега, попрыгал, проверяя на прочность, и внимательно огляделся. Вокруг было совершенно пусто.

Выйдя на середину ледяного пространства, он снова попрыгал на льду и, казалось, остался вполне доволен. Перед мысленным взором Гарри вдруг возникла черно-белая картина, которую, как ему показалось, он уже видел раньше. Он был уверен, что то же самое Шукшин проделывал много лет назад.

Увеличенная линзами бинокля фигура на льду согнулась и киркой описала на его поверхности большой круг, рисуя границу. Двигаясь вкруговую по этой линии, человек начал как сумасшедший яростно долбить лед, до тех пор пока при каждом ударе кирки в воздух не стали взлетать брызги ледяной воды. Буквально через несколько минут круглая льдина диаметром не менее девяти — или десяти футов свободно плавала, прикрывая собой прорубь. И наконец, финальный штрих...

Еще раз оглядев все вокруг, Шукшин снова двинулся по периметру круга, ногами подгребая снег и осколки льда к краям проруби. Вода, конечно, снова замерзнет, но за несколько часов лед еще не станет достаточно крепким — как минимум до утра здесь будет очень опасное место. Шукшин подготовил ловушку, но он и не подозревал, что предполагаемая жертва наблюдает за его действиями.

Гарри не мог сдержать дрожи, его знобило, руки и ноги тряслись. Но это состояние отнюдь не было связано с температурой воздуха, с окружающим его холодом. Оно, скорее, было вызвано внутренними ощущениями и поведением человека на льду. Бинокль был недостаточно сильным, но Гарри все же отчетливо видел выражение лица Виктора, в то время как он рубил киркой лед. Это было лицо лунатика, сумасшедшего, жаждущего убить Гарри, так же как он когда-то жаждал убить — и убил! — его мать.

Гарри очень хотелось узнать, почему он это делает, и он не успокоится, пока не выяснит все. И у него есть только один способ получить ответ.

* * *

Обессилев физически и морально, но все же сознавая, что дело еще не завершено, Виктор Шукшин возвратился к дому. Идя по двору, он волок за собой кирку, оставлявшую царапины на замерзших каменных плитах. Перед тем как войти в распахнутую дверь, ведущую в кабинет, он выпустил рукоятку из рук, и кирка со звоном упала на камень. Опустив голову и безвольно свесив вдоль туловища руки, он сделал еще пару шагов... и застыл!..

Что это? Гарри Киф уже здесь? Дом, казалось, заполнен непонятными силами. Воздух пропитан аурой экстрасенса, дрожит и вибрирует от чужой и враждебной энергетики.

Шукшина бросило в жар, и тут же он ощутил какое-то движение — дверь в сад за его спиной с грохотом захлопнулась. Он резко обернулся — и челюсть его отвалилась...

— Кто?.. Что?.. — едва выдавил он из себя.

Перед ним, в его кабинете, стояли двое мужчин, видимо, давно его здесь поджидавших. Один из них держал в руках пистолет, дуло которого смотрело прямо Шукшину в сердце. Он мгновенно определил, что это советское табельное оружие и узнал холодный, бесстрастный взгляд, которым оба они смотрели на него. Шукшин понял, что обречен. В какой-то мере для него это не было неожиданностью. Он предвидел, что в один прекрасный день ему могут нанести подобный визит. Но сейчас для этого был самый неподходящий момент.

— Сядьте... товарищ, — произнес высокий мужчина, и голос его резко ударил по натянутым, как струны, нервам Шукшина.

Макс Бату подтолкнул ему стул, и Шукшин рухнул на него, оказавшись лицом к лицу с Драгошани, в то время как Бату встал за его спиной. Аура экстрасенсов окутала Шукшина со всех сторон. У него было такое ощущение, словно мозг его плавает в желчи. Конечно, эти двое явились из особняка в Бронницах!

Лицо предателя превратилось в застывшую маску, глаза, окруженные чернотой, глубоко ввалились. На круглом лице Бату, смотревшего поверх его головы на Драгошани, расплылась улыбка.

— Товарищ Драгошани, — с усмешкой сказал он, — до сих пор мне казалось, что вы выглядите больным, но теперь...

— Экстрасенсы! — Шукшин словно выплюнул это слово. — Люди Боровица! Что вам от меня нужно?

— У него есть все основания, для того чтобы выглядеть больным, Макс, — голос Драгошани звучал глухо, как из-под земли. — Предатель, изменник, возможно, убийца...

Шукшин, казалось, готов был вскочить со стула, но Бату опустил ему на плечи тяжелые, похожие на обрубки руки.

— Я спрашиваю, — раздраженно повторил Шукшин, — что вам от меня нужно?

— Твою жизнь, — ответил Драгошани, доставая из кармана глушитель и закрепляя его на дуле пистолета. Сделав шаг вперед, он приставил оружие ко лбу Виктора. — Всего лишь твою жизнь.

Шукшин почувствовал, как стоявший за спиной Макс Бату отступил в сторону. Он понял, что сейчас его убьют.

— Подождите! — хрипло воскликнул он. — Вы совершаете ошибку! Боровиц вам за это “спасибо” не скажет. Я очень много знаю! Об англичанах! Я передавал время от времени информацию Боровицу, но многое ему не известно. К тому же я продолжаю работать на вас по-своему, конечно. Я и сейчас был занят одним делом! Да, именно сейчас!

— Каким делом? — спросил Драгошани.

Он не собирался стрелять в Шукшина — хотел лишь припугнуть его. То, что Макс ушел из-за его спины, было простой предосторожностью. После выстрела некроманту работать очень сложно. У Драгошани был заготовлен гораздо более интересный план убийства Шукшина.

После того как они вытянут из него все, что возможно, задавая ему вопросы, они свяжут его и положат в ванную с холодной водой. Одним из острых хирургических инструментов Драгошани вскроет ему вены. Пока он будет лежать, истекая кровью, и жизнь будет по капле уходить из него, окрашивая воду в красный цвет, Драгошани допросит его еще раз. Он пообещает Шукшину, что перевяжет раны и освободит его, если тот расскажет все до конца. Он даже продемонстрирует ему хирургические бинты. У Шукшина будет мало времени для размышлений — вода с каждой минутой будет становиться все краснее и краснее. Драгошани также предупредит его, что если он и дальше станет доставлять им неприятности, то Драгошани и Бату — или, возможно, кто-то другой вроде них — вернутся и завершат начатое. На самом деле это будет всего лишь обещанием, которое Драгошани, естественно, выполнять не собирался. Дело будет сделано здесь и сейчас.