Читать книгу - "Чернее черного - Хилари Мантел"

— Едва ли кто-то из них познал радости материнства, — продолжала миссис Этчеллс.

Эл взяла ее за руку, миссис Этчеллс сопротивлялась. Она степенно боролась с миссис Этчеллс под смех зрителей и постепенно, дюйм за дюймом Эл дотащила старуху до края помоста и впихнула за кулисы. Там стояла Колетт, бледная, пылающая, словно свеча в тумане.

— Могла бы и помочь, — укоризненно сказала Эл.

Миссис Этчеллс стряхнула руки Эл.

— Не приставай ко мне, — возмутилась она. — Ты растянула мою замечательную новую кофту до безобразия, чуть пуговицы не оторвались. Неудивительно, что они смеялись! Смех — это хорошо, я люблю смех, но я не люблю, когда люди тыкают в меня пальцами и гогочут. Я не вернусь туда, потому что мне не понравилось то, что я увидела. Точнее, те, кого я увидела.

Эл выдохнула прямо в ухо миссис Этчеллс:

— Макартур. Это он?

— Да, и тот, другой, жулик рядом с ним. Боб Фокс. Расселись на заднем ряду.

— А Моррис был с ними?

— Кара, ты следующая, на сцену, — приказала Мэнди.

— Только не я, — спасовала Кара.

Миссис Этчеллс села и принялась обмахиваться.

— Я видела кое-что, чего бы ты в жизни не захотела видеть. Я видела Кэпстика на заднем ряду. И остальных. Всю старую банду. Я узнала их, без сомнений. Но они как-то изменились. Это было ужасно. У меня аж внутри все перевернулось.

Мэнди шагнула на сцену. Она выпятила подбородок и резко произнесла:

— У нас небольшая задержка. Один из наших медиумов заболел.

— Насколько небольшая? — крикнул мужчина.

Мэнди окинула его недобрым взглядом.

— Как получится. Имейте сострадание.

Она повернулась к ним спиной. Цокая каблуками, вернулась в каморку.

— Эл, тебе решать, но мне не нравится давление миссис Этчеллс, по-моему, Колетт должна вызвать неотложку.

— Почему я? — поинтересовалась Колетт.

— Колетт может отвезти ее, — предложила Кара. — Где ближайшее отделение «скорой»?

— В «Уэксхэм парке», — ответила Колетт. Она не смогла устоять перед соблазном проявить осведомленность, но добавила: — Я никуда не повезу ее одна. Только посмотрите на нее. Совсем свихнулась.

— Я вам кое-что расскажу об Эммелин Читэм, — произнесла миссис Этчеллс, — ничего удивительного, что полиция вечно ошивалась возле ее дома. Она пила как лошадь и зналась с ужасными людьми. Не судите, да не судимы будете. Но для таких женщин существует специальное слово, и слово это — «проститутка». Солдаты, все мы общались с солдатами — мальчишки, какой от них вред. Выпить, посмеяться, все мы так время проводили.

— Правда? — спросила Сильвана. — Даже ты?

— Но тут не может быть двух мнений. Она была шлюхой. Цыгане, жокеи, моряки — она не видела разницы. Она ездила в Портсмут. Как-то раз она убежала с цирком, продавала себя лилипутам, а может, и, прости Господи, иностранцам. Могла подцепить у них все, что угодно.

— Скорее! — крикнула Мэнди. — Расстегните ей воротник. Она вот-вот задохнется.

— Да ради бога, мне плевать, — высказалась Сильвана.

Мэнди боролась с пуговицами блузки Этчеллс.

— Колетт, звони девять-девять-девять. Эл, иди на сцену, дорогая, потяни время. Кара, бегом в бар, найди администратора.

Эл шагнула на сцену. Она осмотрела зрителей, ее взгляд скользнул по ним слева направо, с первого ряда до последнего, до последнего ряда, который был пуст; не считая слабого шевеления и кружения вечернего света. Она долго молчала, ожидая, пока зрители соберутся с мыслями и обратят на нее внимание. Потом медленно, тихо, почти что протяжно спросила:

— Итак, на чем мы остановились?

Они засмеялись. Она серьезно посмотрела на них; и постепенно ее губы растянулись в улыбке, а глаза загорелись.

— Оставим игру с «да» или «нет», — сказала она, — поскольку события сегодня разворачиваются несколько неожиданно. — Хотя я-то, конечно, ожидала, думала она, ни минуты не сомневалась, что это произойдет. — Полагаю, это учит нас, — продолжала она, — ожидать неожиданностей. Неважно, сколько лет опыта у тебя за плечами, духи все равно непредсказуемы. Общаясь с духами, мы находимся во власти сил, постичь которые нам не дано, и об этом нельзя забывать. А теперь я хочу передать сообщение леди в третьем ряду, леди с проколотой бровью. И пусть вечер вернется в должное русло.

Она услышала, как за спиной хлопнула дверь. В спортивном баре мужчины разразились одобрительными криками. Она услышала обрывки голосов, стон миссис Этчеллс, низкое бормотание врачей «скорой», услышала, как Кара воет:

— Она оставила чакры открытыми. Она умрет!

Они ехали домой. Колетт сказала:

— Ее вынесли на носилках. И цвета она была нехорошего.

Эл посмотрела вниз, на руки, на свинцовый отлив колец.

— Я должна была поехать с ней? Но кто-то же должен был исправить вечер. — Она подумала, не хотела бы я, чтоб толпа с заднего ряда увязалась за мной, только не в больницу.

— Она так ужасно дышала. Вроде как задыхалась. Примерно так: «хха-ии, хха-ии…»

— Представляю себе.

— Сильвана сказала, пусть она сдохнет, мне плевать, пусть гниет в аду…

— Да.

— Она сказала, хватит, блин с меня, достало уже нянчиться с ней, вы не забыли ключи, миссис Этчеллс, вы вставили зубы, вы взяли запасное сиденье для туалета — кстати, ты знала, что у миссис Этчеллс недержание мочи?

— Это с каждым может случиться.

— Только не со мной, — возразила Колетт. — Если я не смогу добежать до сортира, я повешусь. Честно. Только так можно сохранить самооценку.

— Как скажешь.

В тишине они доехали до следующего светофора. Эл подалась вперед, но ремень безопасности прижал ее к спинке кресла.

— Колетт, — сказала она, — позволь мне объяснить тебе, как все это работает. Если думать о прекрасном, то можно настроиться на духов более высокого порядка, понимаешь? Так всегда говорила миссис Этчеллс.

— Я бы не назвала духом более высокого порядка того, который заявил, что старая курица залетела.

— Да, но потом дух… — она сглотнула, она боялась называть его имя, — но потом дух, сама знаешь чей, вторгся в нее, словно взломщик, — она ничего не могла поделать, она лишь передавала его слова. Понимаешь, Колетт, есть люди лучше нас с тобой. Есть люди намного лучше, чем миссис Этчеллс. Они умеют думать о прекрасном. У них в голове приятные мысли уложены, как шоколадки в пасхальном яйце. Они могут вытащить любую на выбор, и она будет не менее сладкой, чем следующая.

Загорелся зеленый; они рванули вперед.

— Что? — переспросила Колетт.