Читать книгу - "Ведьма с Лайм-стрит - Дэвид Джаэр"

Через пару дней после выступления Гудини в Симфони-холле Бостон пошатнулся и силы природы выгнали испуганных людей из домов на улицы. Дома в Бикон-Хилл и других районах зашатались, некоторые разрушились. Мужчины, собиравшиеся на работу, порезались во время бритья, когда их дома начали трястись. Часы остановились. Включились все пожарные сигнализации, хотя пожаров не было. Картины падали со стен. Мебель ездила по комнате. Содрогались стекла окон.

Рой сразу понял, что началось землетрясение, и, хотя дом номер десять по Лайм-стрит не развалился бы, как кабинка медиума, доктор испугался, поскольку никогда не слышал, чтобы что-то подобное происходило в Новой Англии. Несмотря на то что землетрясение не нанесло значительного ущерба, оно само по себе казалось дурным предзнаменованием – не зря сэр Артур предупреждал Крэндонов, что в 1925 году случится какой-то катаклизм. Дух, вступавший в контакт с Джин, говорил: «Многое окажется сметено с лица земли с нечистотами человеческими». И перед тем как кабинка Марджери начинала дрожать, Уолтер обычно кричал: «Землетрясение!» Многие спиритуалисты верили, что вскоре произойдет что-то, что сотрясет основы реальности, хотя и воспринимали «сотрясение» скорее метафорически, чем буквально.

Дойлы ждали демонстрации медиумических способностей, которая обратит весь мир в спиритуализм. И хотя выступления на публике были скорее делом Гудини, Марджери выразила готовность представить свои способности на сцене. После изобличающей Марджери лекции Гудини в Симфони-холле Крэндоны, собираясь продемонстрировать общественности способности медиума, арендовали элегантный концертный зал Джордан-холл, куда могло поместиться до тысячи зрителей. В одной бостонской газете писали: «Марджери, самый знаменитый медиум Америки, приняла вызов Гарри Гудини, Короля иллюзий, обвинившего ее в мошенничестве».

Несколько лет назад, путешествуя по Германии, Гарри писал одному бостонскому другу о занятной закономерности, которую ему удалось подметить: как только появляется «претендент, способный лишить чемпиона его титула, чемпион подстрекает кого-то другого, а не достойного претендента вступить с ним в бой, и в обществе вспыхивают ожесточенные споры по этому поводу». Это наблюдение оправдалось и теперь: Марджери, знаменитый медиум, уклонилась от открытого противостояния с ним и предпочла Эрика Дингуолла, представлявшего для нее не такую угрозу. Именно Дингуолл надоумил Марджери провести публичное выступление.

Зимой 1925 года, когда члены комиссии «В мире науки» окончательно разругались, изучать способности Марджери начали два британских исследователя – Дингуолл и Макдугалл. Но Гудини опасался, что представитель Общества психических исследований уже был на стороне Марджери. В письме своему другу-интеллектуалу Роберту Голду Шоу Гудини намекал, что доктор Крэндон подкупил Дингуолла. По словам Гудини, когда Общество психических исследований финансировало поездки Дингуолла в Америку, тот питался в дешевых забегаловках и жил в затрапезных гостиницах, но на этот раз Эрик остановился в «Алгонкине», самом дорогом отеле Нью-Йорка, и Гудини подозревал, что без взятки тут не обошлось. Он был уверен, что законы природы на Лайм-стрит искажали деньги, а не волшебство.

Марджери же видела в госте из Англии отнюдь не коррумпированность, а прямоту. «Первым делом он приказал мне раздеться», – вспоминала она. Без одежды ничто не препятствовало выделению эктоплазмы, и, гордая своей раскрепощенностью, Мина утверждала, что ее нагота на сеансах – исключительно ради науки. Дингуолл присутствовал на ее сеансах ранее: тогда, два года назад, в Лондоне она потрясла его работой со столиком для сеансов, но еще не производила эктоплазму. Однако, как и любой развивающий свои способности медиум, Мина готова была изменить программу.