Читать книгу - "Демон отверженный - Ким Харрисон"

Дети на остановке глядели на меня.

— Ага, психованная дочка психованной миссис Морган, — буркнула я, отодвигая свободно висящую доску обшивки, чтобы достать запасной ключ. — Смотрите, она босиком! Шариков у нее не хватает.

Но дверь оказалась не запертой, и я с растущим чувством тревоги сунула ключ в карман и вошла.

— Ма? — позвала я, ощущая щеками тепло помещения.

Ответа не было. Я наморщила нос — странный запах, вроде горелого металла.

— Ма, это я! — сказала я громче, крепко закрывая за собой дверь. — Извини, что так рано тебя бужу, но у меня к тебе важный разговор. — Я огляделась в пустой гостиной. Как же здесь тихо! — Мам?

Меня отпустило, когда я услышала из кухни звуки перелистывания пластиковых страниц фотоальбома.

— Мам, — сказала я тихо и двинулась в кухню. — Ты опять всю ночь фотографии смотрела?

Поскрипывая мокрыми носками по линолеуму, я шагнула в кухню. Мама сидела за столом в выцветших джинсах и в синем свитере, в руке держала пустую чашку из-под кофе. Волосы у нее были по-домашнему в беспорядке, фотоальбом открыт на картинке нашего семейного отпуска — обожженные солнцем носы и устало-довольные улыбки. Когда я вошла, мама не подняла головы. Увидев, что одна конфорка плиты горит на полную, я ее быстро выключила, дернувшись, когда случайно наступила на лежащий посреди комнаты амулет.

— Господи боже мой, мама, — сказала я, ощущая излучаемое выключенной конфоркой тепло, — ты давно уже так сидишь?

Не только тепло, она светилась, раскаленная. Вот откуда был запах горячего металла.

Мама не ответила, и я наморщила лоб, увидев рядом с раковиной никогда не используемую кофеварку. Старую такую, которую ставят на плиту, и только из нее пил кофе мой отец. Еще стоял пакет молотого кофе, чтобы из него зачерпнуть, и фильтры были разбросаны по кухонному столу.

Черт и еще раз черт. Она снова предавалась воспоминаниям.

Опустив плечи, я подняла с пола амулет, положила его на стол.

— Ма, — сказала я, кладя ей руку на плечо, чтобы вернуть к реальности. — Ма, посмотри на меня?

Она улыбнулась. Зеленые глаза налились кровью, лицо отекло от слез.

— Доброе утро, Рэйчел, — отозвалась она весело, и я вздрогнула от этого несоответствия лица и голоса. — Рано ты сегодня встала, еще в школу нескоро. Может, пойдешь еще поспишь?

Черт, вот это уже нехорошо. Придется звонить ее доктору, подумала я, но тут принюхалась и учуяла, что слышится под запахом горячего металла. У меня похолодели щеки, и я всмотрелась в бесстрастное лицо матери. Пахло жженым янтарем.

В тревоге я пригляделась к амулету, который подобрала с пола. Потом подтянула стул и села лицом к маме. Ал этой ночью не показался, но если Том его направил не ко мне, а…

— Мама! — Я смотрела ей в лицо. — Ты как себя чувствуешь? — Она заморгала, я ее встряхнула слегка, сильно испугавшись. — Мама, здесь был Ал? Здесь был демон?

Она хотела что-то сказать, потом отвлеклась на фотографию в альбоме, перелистнула страницу. И мне стало по-настоящему страшно. Том не рискнет послать Ала ко мне, он знает, что я поймаю демона в круг и отправлю обратно. Вот потому он напустил демона на маму.

Я его убью. Убью гада к хренам собачьим!

— Мама! — Я оттолкнула альбом, закрыла его. — Мама, Ал здесь был? Что он тебе сделал?

На секунду ее взгляд стал осмысленным, она посмотрела на меня.

— Нет, — ответила она беззаботно. — Зато твой папа приходил. Велел сказать тебе, что хотел просто с тобой поздороваться…

Черт побери, черт побери! Ну хуже не придумаешь.

Я посмотрела на амулет, узнала его, и начала что-то понимать. Мама круги не очень умела ставить, предпочитая своей работе надежную работу кого-нибудь другого. Она поймала Ала с помощью этого амулета, иначе бы ее здесь не было. Я огляделась — всюду был порядок, а не тот разгром, который обычно оставлял Ал у меня в кухне.

— Мам, — сказала я, беря ее руку в свои и кладя к себе на колени. — Это был не папа. — Кто бы мой папа ни был. — Это был демон в его обличье. Все, что он тебе сказал, — ложь. Все это ложь, мама.

В ее глазах стало появляться какое-то понимание. Я одновременно с облегчением и со страхом спросила:

— Что он с тобой сделал, ма? Он до тебя дотронулся?

— Нет, — ответила она, касаясь пальцами использованного амулета. — Нет-нет. Я знала, что на самом деле это не он, и потому посадила его в круг. Мы всю ночь говорили. Говорили и говорили о том, что было до его смерти.

Меня пробрало холодом, и едва удержалась, чтобы не встряхнуться.

— Мы были так тогда счастливы. Я знаю, что если бы не удержала этого демона здесь, он бы пошел к тебе, а я поняла, что ты поехала куда-то развеяться. Я с самого начала знала, что это не папа — папа никогда так не улыбался. Так жестоко и мстительно.

Часто дыша, я посмотрела на ее руки, будто на них могли остаться следы этого испытания. Но нет, ничего с ней не случилось. То есть случилось, и давно, но сейчас она была невредима. Физически, по крайней мере. Она всю ночь проговорила с Алом, чтобы он не напал на меня. Благослови ее господь.

— Хочешь кофе? — спросила она. — Я недавно сварила.

Она посмотрела на свою чашку, совершенно чистую, явно не использованную. На лице ее мелькнуло потрясение, потом досада, когда она увидела кофеварку и поняла, что кофе так и не сварила.

— Пойдем ты ляжешь, — сказал я. Мне хотелось спросить ее о своем биологическом отце, но сейчас она меня перепугала до судорог. Видала я у нее приступы, но не такие. Надо было звонить ее доктору, искать ее медицинские амулеты. — Пойдем, мам. — Я встала, попыталась помочь подняться ей. — Все будет нормально.

Она не захотела вставать, начала плакать, и я разозлилась на Ала до озверения. Как он смеет являться в дом моей матери и доводить ее до такого! Я должна была ее перевезти ночевать в церковь. Должна была что-то сделать!

— Мне так его не хватает, — сказала она, и от слез в ее голосе у меня перехватило горло. Я села обратно. — Как он нас любил, нас всех!

Я обняла ее, подумав, что жестокая штука жизнь, если дочери приходится утешать мать.

— Все хорошо, мама, — прошептала я, и ее узкие плечи затряслись в рыданиях. — Все уже позади. Демон это нарочно, чтобы тебе сделать больно. Но все позади, и больше это не повторится, обещаю. Можешь пожить у меня, пока найдут способ удержать его взаперти.

Страх удавом обернулся вокруг моей души — и стиснул кольца. Чтобы это прекратить, мне придется взять имя Ала. Другого выбора теперь нет.

— Смотри, — сказала она, шмыгая носом и подтягивая к себе альбом. — Помнишь это лето? Ты тогда так обгорела, что никуда высунуться не могла. Робби не хотел тебя обидеть, когда называл вареным раком.