Читать книгу - "Раб своей жажды - Том Холланд"

— Мне понадобится время, чтобы найти этот способ.

— К сожалению, его у вас не так много.

— Немного. — Хури презрительно фыркнул. — Но, по крайней мере, мы с вами сейчас знаем, кто наш противник. И это начало. — Он поднялся со скамьи. — Вы не согласны, Джек? Это начало.

Да… Начало… Но, может быть, не на том пути, на котором, как считает Хури, мы находимся. Его открытия — великолепная работа, его знания о вампиризме — несравненны, а заключения о кровном родстве несомненно верны. И все же я не убежден, что мы знаем, кто наш противник — может быть, мы что-то упускаем. Даже принимая во внимание открытия Хури, лорд Рутвен — не единственный подозреваемый. Да, показания против него ужасны, но не бесспорны. Мне нужно сесть и обдумать все это. Есть другие факторы, которые надо принять во внимание.

1 час ночи. До поздней ночи работал над клетками костного мозга. Никакого прорыва. Чем больше думаю о своих отношениях с лордом Рутвеном, тем менее вероятной кажется мысль о том, что он охотится за Люси. Хотя не сомневаюсь в том, что от него исходит ужасная опасность для нее, ибо припоминаю, когда мы встретились в первый раз, он нюхал одежду Люси, явно почуяв следы ее крови. Это он убил Артура Рутвена, ибо вскоре после смерти Артура лорд Рутвен пришел ко мне с просьбой, чтобы я излечил его от своеобразной жажды. Психологически такая теория звучит правдиво. Но с Люси — все не так. Она моя пациентка, и высасывать ее соки, одновременно предоставляя работу мне, было бы со стороны лорда Рутвена фактически предательством. Я не верю в то, что он способен вести себя таким образом. Признаю, однако, что это вряд ли можно назвать логическим предположением.

В теории виновности лорда Рутвена есть еще одна проблема. Почему в воображении Люси ее преследовательница — женщина? Хури попытался отмести этот вопрос. Но имеется определенная возможность, что наш противник — Хайди. Мы ничего не знаем о ней. Каковы ее взаимоотношения с лордом Рутвеном? Общая ли у нее кровь с Рутвенами? Пока мы не получим ответа на эти вопросы, нам нужно числить Хайди в круге подозреваемых.

И есть еще одна возможность: может быть, мы вообще ищем не Рутвена. В настоящее время по Лондону разгуливают и другие хищники… Женщины-хищники… Мысли мои, как это уже не раз бывало за последнее время, вновь вернулись к Ротерхиту.

24 августа. Весь день в лаборатории, работаю над лейкоцитами и клетками костного мозга. До сих пор никакого реального продвижения вперед. Начинаю потихоньку подумывать об умственных озарениях, испытанных мною в Ротерхите. Интересно, стоит ли рисковать? Решить трудно.

Но думаю о Лайле не только поэтому. Сегодня утром, на приеме в клинике, одной из приходящих пациенток оказалась Мэри Келли. Здоровье у нее хорошее, никаких рецидивов, состояние организма устойчивое. Только одно беспокоит ее: ей стали сниться кошмары, такие яркие, что кажется, будто все происходит на самом деле. Ей снится, что она лежит у себя в постели в «Миллерс Корте» и слышит, как ее зовет какой-то женский голос. Она подходит к окну и видит, что внизу на улице стоит негритянка. Несмотря на страх, Мэри Келли чувствует отчаянное желание последовать зову этой женщины, выходит из комнаты, спешит за негритянкой по пустым улицам, и потом осознает, что они идут по Ротерхиту. Тут негритянка начинает целовать и похотливо ласкать ее, после чего взрезает ее запястья над золотой чашей. Кровь ударяет сильным потоком, и Мэри Келли кажется, что она тонет в море крови. Она силится Проснуться и просыпается в темной комнате с портретом прекрасной дамы на стене, который освещает единственная свеча. Тогда у Мэри Келли возникает странное желание лежать здесь вечно, поддавшись манящему зову тьмы. Но она вспоминает мои предупреждения об опасности, поджидающей ее в Ротерхите. Она вновь старается проснуться. На этот раз ей это удается, и она оказывается на какой-то незнакомой улице, примерно в миле от своего дома…

Честно сказать, у меня нет никакой причины сомневаться в ее рассказе, совсем наоборот — то, о чем она рассказывает, весьма примечательное проявление сомнамбулизма.

Однако есть две причины особо интересоваться ее сном. Во-первых, пару раз Мэри Келли рассказывала, что ей снилась не негритянка, а европейка с длинными белокурыми волосами. Это беспокоит, потому что такое описание подходит женщине, которую я видел. Я никогда не рассказывал Келли о ней.

Вторая причина: описание чего-то знакомого мне. Комната с портретом дамы, освещаемым единственной свечой. Я видел эту комнату. Я знаю ее. Я сам там лежал.

Это комната на складе в Ротерхите.

25 августа. Рано утром срочно вызван на Миддлтон-стрит. Весткот — на коленях рядом с женой, за ним — Стокер с пепельным лицом. У Люси вид такой же страшный, как до переливания крови, — кожа обтягивает скулы, лицо бледное, как мел, в нем ни кровинки. Сразу же сделал срочное переливание крови. Как и раньше — Весткот очень ослабел, а цвет лица Люси лишь незначительно улучшился. Пока проводил операцию, заметил, что стекло в окне разбито, и спросил, как произошло нападение.

Это случилось, когда дежурил Стокер, — он сидел у постели Люси вторую половину ночи. Около четырех часов утра он почувствовал, что его сильно одолевает сон. Тогда он принялся расхаживать по комнате, но так и не смог отогнать дрему. Сам того не осознавая, он уже начал видеть какие-то перепутанные обрывки кошмара: что-то грозное ломится внутрь, холод до костей, борьба за то, чтобы высвободиться, человеческая фигура на груди Люси… Я попросил, чтобы он описал эту фигуру. Это была женщина, глаза ее сверкали из-под вуали, она пила кровь Люси, обнимая и лаская свою жертву.

— Лаская? — уточнил я.

Стокер поперхнулся и взглянул на Весткота. Даже под бородой было видно, как он покраснел.

— Ласкала она… похабно, — прошептал он наконец.

— А вы уверены… совершенно уверены, что под вуалью была женщина?

— Абсолютно, — ответил Стокер.

Бедняга, он аж согнулся от вины. Я уверил его, что ему нет причины терзать себя, ведь он же не знал, против каких сил мы выступили. Стокер кивнул и сказал, что Хури ему намекнул об этом. Я спросил, где Хури, ибо весьма удивился, не увидев его, но оказалось, что он уже приезжал, но почти сразу, разволновавшись, пулей умчался прочь.

— Медальон, — вмешался Весткот, — монета, которую нашли в руке Артура Рутвена… Профессор заметил, что она висит на шее у Люси, и попросил ее на время. Надеюсь, Люси не будет возражать. Профессор настаивал, что это очень важно.

Интересно, по какому свежему следу Хури сейчас идет?

Вернулся в Уайтчепель. Сангвиген санитара оказался совместимым с группой крови Люси, поспешили вместе обратно на Миддлтон-стрит.

При переливании крови Люси вела себя беспокойно, а как только операция закончилась, начала хвататься за шею, но не за ранки, а за то место, где раньше висел медальон. Она вдруг проснулась и стала спрашивать, куда делась подвеска. Я объяснил, но она продолжала сердиться и крайне расстроилась. Потом она спросила, где ее младенец, сорвалась на низкий, пронзительный и отчаянный крик и принялась метаться из стороны в сторону в постели. Я сказал ей, что юного Артура направили в безопасное место. Она потребовала ответа куда. При упоминании леди Моуберли Люси вздохнула и доверительно улыбнулась.