Читать книгу - "Разгадай меня - Тахира Мафи"

Я даже не сознаю того, что плачу, пока мои собственные слезы не попадают мне в рот, и я начинаю ощущать их вкус.

— Ты говоришь, что ты любишь меня, — продолжает он, — а я знаю, что люблю тебя. — Он поднимает на меня взгляд. — Тогда какого черта мы не можем быть вместе?

И я не знаю, как сказать ему что-то, кроме «прости, мне жаль, мне очень жаль, ты даже не знаешь, как жаль…».

— Почему мы не можем просто попробовать это? — Он хватает меня за плечи, его слова становятся резкими, не терпящими отлагательств, наши лица теперь находятся в опасной близости. — Я хочу взять все то, что смогу получить. Клянусь, я только хочу знать, что ты будешь моей…

— Нет, мы не можем, — говорю я и тру лицо, чтобы остановить эти унизительные слезы. — Этого не будет достаточно, Адам, и ты сам это прекрасно понимаешь. Однажды мы забудемся или решим рискнуть. Однажды мы решим, что все пройдет, а это не пройдет. И все плохо закончится.

— Но ты посмотри на нас вот сейчас, — парирует он. — Мы все сделаем так, что у нас получится… Я же могу находиться рядом с тобой и не целовать тебя… Мне просто требуется еще несколько месяцев тренировок…

— Твои тренировки не помогут, — прерываю его я, понимая, что теперь я должна высказать ему все, что хотела. Он имеет право знать все, что известно мне самой. — Потому что, чем больше тренируюсь я, тем лучше я понимаю, насколько я опасна. И ты н-не м-можешь находиться рядом со мной. Теперь опасна не только моя кожа. Я могу причинить тебе вред, даже если просто возьму тебя за руку.

— Что? — Он несколько раз моргает. — О чем ты говоришь?

Я набираю в легкие воздух. Я кладу ладонь на стену туннеля, потом сгибаю пальцы и проникаю внутрь камня. Там я сгибаю их в кулак и вынимаю наружу обломок камня размером с пригоршню, который тут же сжатием пальцев превращаю в песок, бесшумно струящийся на пол.

Адам сражен. Он молча смотрит на меня.

— Это я стреляла в твоего отца, — говорю я. — Я не знаю, зачем Кенджи решил прикрыть меня. Я не знаю, почему он решил не говорить тебе правду. Но я была просто ослеплена этой… этой всепоглощающей яростью… Я просто хотела убить его. И я мучила его. — Тут я перехожу на шепот. — Я стреляла ему в ноги, потому что таким образом тянула время. Потому что мне хотелось насладиться его последней минутой жизни. Последнюю пулю я намеревалась пустить ему прямо в сердце. К этому все и шло. Но Кенджи… Кенджи оттащил меня от него. Потому что увидел, что я обезумела. Я не контролирую себя. — Мой голос резок, но одновременно похож на мольбу. — Я не знаю, что со мной не так, что происходит и на что я вообще способна. И я не знаю, как мое состояние может измениться и насколько ухудшиться. Каждый день я узнаю о себе что-то новое, и это новое страшит меня. Я делала жуткие вещи с людьми, — шепчу я и сглатываю, чтобы не начать плакать снова. — И со мной не все в порядке. Не все в порядке, Адам. Со мной совсем не все в порядке, и со мной тебе не безопасно находиться рядом.

Он смотрит на меня, он так поражен, что забыл все слова на свете.

— Теперь ты знаешь, что все слухи обо мне — это правда, — продолжаю я шептать ему. — Я безумная. И еще я чудовище.

— Нет, — выдыхает он. — Нет…

— Да.

— Нет. — В его голосе теперь звучит отчаяние. — Это неправда… ты сильнее этого… я знаю… я знаю тебя, — говорит он. — Я знаю твое сердце целых десять лет. Я видел, что тебе пришлось пережить, вынести, но я не сдался, не отступился от тебя из-за всего этого…

— Но как ты можешь так говорить? Как ты можешь верить, что после всего… того, что произошло…

— Ты, — говорит он, сильнее сжимая меня руками, — одна из самых сильных и храбрых женщин, которых только мне доводилось видеть. У тебя лучшее сердце, лучшие намерения. — Он замолкает, нервно дышит, потом продолжает: — Ты самый хороший человек из всех. Тебе пришлось пережить все самое страшное и плохое, но ты выжила и сохранила свою человечность. И как я должен, черт побери, — здесь его голос начинает срываться, — отпустить тебя? Как я могу вот так просто уйти от тебя?

— Адам…

— Нет, — говорит он и трясет головой. — Я отказываюсь верить в то, что это конец наших отношений. Нет, если ты еще любишь меня. Потому что ты пройдешь и через это, а я буду ждать то время, когда ты станешь готова. И я никуда не уйду. Для меня другого такого человека существовать не будет. Ты единственная, кого я хочу, и это никогда, слышишь, никогда не изменится.

— Как трогательно.

Мы с Адамом застываем на месте. И медленно поворачиваемся на этот непрошеный голос.

Он здесь.

Прямо перед нами стоит Уорнер с завязанными за спиной руками. Глаза его горят злобой, обидой и презрением. За ним идет Касл, который, видимо, куда-то и зачем-то его ведет. Он видит, почему остановился Уорнер, и не двигается с места. Адам превратился в мраморную статую. Он не шевелится, ничего не говорит и, кажется, не дышит. И не сводит с него взгляда. Я уверена, что мои щеки полыхают так ярко, что могут пережариться и обуглиться.

— А ты такой милой становишься, когда краснеешь, — заявляет мне Уорнер. — Но мне действительно очень жаль, что вы тратите свои чувства на того, кого приходится умолять вас о любви. — Он склоняет голову в сторону Адама. — Как грустно все это для тебя, — говорит он. — Тебе, должно быть, очень стыдно.

— Ты просто больной ублюдок, — стальным голосом произносит Адам.

— Но по крайней мере я не теряю чувства собственного достоинства.

Касл качает головой в изнеможении. Подталкивает Уорнера вперед.

— Прошу вас обоих вернуться к своей работе, — громко говорит он, проходя мимо нас вместе с Уорнером. — Вы теряете драгоценное время, стоя здесь вот так.

— Проваливай ко всем чертям! — кричит Адам на Уорнера.

— Если даже я там окажусь, — отвечает Уорнер, — это вовсе не будет означать, что ты ее когда-нибудь будешь достоин.

И на это Адам ничего ему не говорит.

Он просто внимательно смотрит им вслед, а Касл и Уорнер уже заворачивают за угол.