Читать книгу - "Мифы Ктулху - Роберт Ирвин Говард"

словно живая змея, и увел ее далеко от намеченной траектории. Я еще успел услышать чей-то предупреждающий вскрик… а потом топорик соприкоснулся с моей головой, и перед глазами взорвалась тьма.

Я медленно выплывал из ниоткуда, возвращаясь к реальности… Сперва пришло тупое ощущение слепоты и полное непонимание того, кто я и что я такое. Потом — смутное осознание существования и жизни… и еще — чего-то твердого, упиравшегося мне в ребра. И наконец туман, окутавший разум, рассеялся, и я пришел в себя полностью.

Я лежал на спине, половину тела прикрывали какие-то кусты, а в голове пульсировала свирепая боль. Мои волосы свалялись и слиплись от крови, потому что кожа на голове была располосована. Скосив глаза, я оглядел свое тело… Я лежал почти обнаженным, если не считать набедренной повязки из выделанной оленьей кожи и сандалий из того же материала. Еще я увидел, что других ран на мне не было. А предмет, доставивший столько неудобств моим ребрам, оказался моим собственным топором, на который меня угораздило свалиться.

В это время моего слуха коснулось какое-то ужасающее бормотание, и от этого звука сознание прояснилось окончательно. Бормотание определенно содержало смысл, но очень мало напоминало язык в том смысле, в каком привыкли понимать его люди. Гораздо больше оно было похоже на шепелявую перекличку множества огромных змей.

Я присмотрелся… Я лежал в глубине огромного, угрюмого леса. В лощине царила тень, здесь и среди бела дня было довольно-таки темно. Да, этот лес следовало назвать воистину темным — холодным, молчаливым, громадные деревья казались зловещими. Я вгляделся в сумрак лощины…

Передо мной было побоище. На земле неподвижно лежало пять человек… верней, то, что осталось от пяти человек. При виде жутких увечий, нанесенных обезображенным телам, моя душа содрогнулась. А кругом толпились… эти. Твари. В какой-то мере — люди, хотя все во мне противилось и не желало признавать их человеческими существами. Это были коренастые коротышки, с головами, слишком крупными для тощих костлявых тел. Сальные косицы волос, широкие квадратные рожи с плоскими носами, раскосыми щелями глаз и узкими прорезями ртов… Довершали облик остроконечные уши. Существа были одеты в звериные шкуры, как и я сам, только шкуры, служившие им одеждой, едва изведали обработку. Твари держали в руках маленькие луки и стрелы с кремневыми головками, дубинки и каменные ножи. И они переговаривались на языке, столь же уродливом, как и они сами. Звук их шипящей, змеиной речи наполнил меня ужасом и отвращением…

О да! Лежа там, я испытывал жгучую ненависть. Мой мозг пламенел добела раскаленной яростью. К тому же и память вполне вернулась ко мне. Мы отправились на охоту — мы, шестеро юношей из племени Меча. И далеко забрели в этот сумрачный лес, который люди нашего народа имели обыкновение избегать. Утомленные погоней, мы расположились на отдых, и мне досталась самая первая стража, — ибо в те дни ложиться спать, не выставив дозорного, было небезопасно. И теперь все мое существо корчилось от стыда, ибо я задремал и тем предал своих товарищей. Они лежали истерзанные, жутко изуродованные — их прикончили, покуда я спал. И сделали это никчемные существа, никогда не дерзнувшие бы встать против них в равном бою. И всему виной был я, Ариара, не сумевший исполнить свой долг!

Да, теперь я все вспомнил… Я спал, мне снилась охота, и прямо посреди этого сна в моей голове полыхнули огненные искры — и я провалился в еще более глубокую черноту, где уже не было никаких сновидений. А теперь я принимал кару за это. Тот, кто подкрался ко мне в лесной темноте и оглушил ударом по голове, отчего-то не задержался, чтобы растерзать мое тело. Меня бросили, посчитав мертвым, — и поспешили к своей кровавой отвратительной трапезе. Возможно, обо мне на какое-то время просто забыли. Я сидел чуть в стороне от своих товарищей, а когда меня ударили — закатился под эти кусты. Что ж, в скором времени твари обо мне вспомнят. Так что больше мне не охотиться. Не танцевать танец охоты, любви и войны. И плетеных хижин племени Меча мне тоже никогда больше не видать…

Но я даже не думал о том, чтобы улизнуть потихоньку и вернуться домой. Куда мне было возвращаться с такой-то повестью стыда и позора? Выслушивать страшные слова поношения, которыми закидает меня племя, смотреть, как девушки станут презрительно тыкать пальцами в парня, который заснул в дозоре и отдал своих товарищей на расправу ничтожному сброду?

Слезы обожгли мне глаза. Яростная ненависть медленно закипала у меня в сердце, затопляя мозг. Мне никогда уже не носить меча, не называть себя воином. Мне не побеждать достойных врагов, и славная смерть под стрелами пиктов, под топорами племени Волка или племени Реки — не для меня. Меня свалит с ног толпа тошнотворных существ, которых пикты давным-давно загнали, точно крыс, в глубину непроходимых лесов…

Вот тут меня обуяла жуткая ярость, которая разом осушила мои слезы и взамен наделила меня неистовством берсерка. Если людям-змеям суждено было прикончить меня, уж я позабочусь, чтобы они надолго запомнили мою гибель. Если только эти твари были способны что-нибудь помнить…

Очень, очень осторожно я начал передвигать руку, пока она не легла на рукоять топора. А потом я воззвал к Ил-маринену — и вскочил, взвившись с места, как тигр. И, точно тигр, одним прыжком оказался в гуще врагов — и разнес чей-то плоский череп, как человек раскалывает змеиную голову. Мои жертвы разразились невнятными воплями ужаса, а в следующий миг — взяли меня в кольцо, нанося удар за ударом. Каменный нож рассек мне грудь, но я не обратил на рану никакого внимания. Перед глазами у меня плавал багровый туман, мое тело, руки и ноги в точности повиновались приказам бешено работавшего разума. Я рычал, я вертелся, я разил — тигр, окруженный ползучими гадами! Еще немного — и они шарахнулись прочь, а потом побежали, покинув у меня под ногами с полдюжины уродливых тел. Только мне было этого мало.

Я мчался по пятам за самым рослым из них, чья голова доходила примерно мне до плеча. Кажется, это был их предводитель. Он удирал вниз по тропинке, вереща, точно ящерица-переросток, а когда я оказался прямо у него за спиной, — нырнул в кусты, словно уползающая змея. Я, однако, был для него слишком проворен. Я нагнал его, выволок из кустов и убил. Самым жестоким и кровавым способом, какой