Читать книгу - "Сердце волка - Вольфганг Хольбайн"

Штефан стал действовать машинально, почти не думая. Стараясь не обращать внимания на боль в плече и ноге, он резко и одновременно нажал педали сцепления и тормоза, переключился на пониженную передачу и напрягся всем телом, ожидая неизбежного столкновения. «Хонда», стремительно увеличиваясь в размерах в зеркале заднего вида, стала казаться огромной, как грузовик, а затем — как Луна, начавшая падать на Землю. За долю секунды до столкновения Штефан моментально отпустил педали сцепления и тормоза и тут же выжал до пола педаль газа.

Столкновение было сильным, но не таким губительным, как он предполагал. Он заранее наклонился вперед, до предела натянув ремень безопасности, чтобы его меньше тряхнуло при ударе. Мелькнувшая в его воображении ужасная картина — как срабатывает подушка безопасности и лишает его возможности двигаться — так и не стала явью: БМВ от удара сзади лишь сильно дернулся вперед. На мгновение в зеркале заднего вида мелькнули какие-то летящие обломки.

Когда он снова увидел «хонду», перед его взором предстало просто невероятное зрелище.

«Хонда» по-прежнему двигалась вслед за ним, однако было совершенно непонятно, как она умудряется это делать. Ее капот был очень сильно помят, а одно из передних колес еле держалось и в любой момент могло отскочить. Из разнесенного вдребезги радиатора шел пар. Лобовое стекло превратилось в молочно-белую мозаику, состоящую из огромного множества малюсеньких стеклянных многоугольников, которые лишь каким-то чудом все еще держались вместе на покрывавшей стекло с внутренней стороны невидимой пленке. Все, что находилось внутри салона автомобиля за лобовым стеклом, теперь почти невозможно было разглядеть за этой белой дымчатой сеткой. «Хонда» была похожа на автомобиль из рекламы «ситроена», который специально ударяют о препятствие, чтобы показать, как быстро надуваются ее подушки безопасности. «Ну теперь-то эта гонка уж точно завершилась», — подумал Штефан.

Он выжал сцепление, притормозил и остановил свою машину метрах в ста пятидесяти от искореженной «хонды». Еще раз на всякий случай посмотрев в зеркало заднего вида, он вылез из машины, обошел ее и осмотрел повреждения задней части БМВ. Они были довольно серьезными, хотя и не настолько, как он предполагал. Практически мелочь по сравнению с тем, что произошло с «хондой». «Немецкое качество еще раз продемонстрировало свои преимущества», — с усмешкой подумал Штефан.

Убедившись, что БМВ находится во вполне работоспособном состоянии, Штефан повернулся и посмотрел на «хонду»: к ней со всех сторон стекались прохожие — кто намереваясь чем-то помочь, а кто и просто поглазеть. Штефану показалось, что откуда-то издалека уже доносятся звуки полицейских сирен. В «хонде» по-прежнему никто не шевелился. Быть может, оба парня пока не могли выкарабкаться из-под сработавших подушек безопасности, возможно, они оба были ранены.

Штефану пришла в голову идея вернуться к «хонде» и взглянуть на своих преследователей поближе, но, немного поразмыслив, он решил этого не делать. Пожалуй, для него было лучше немедленно уехать отсюда.

Сжав зубы, он доковылял до двери автомобиля, сел за руль и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Внутри появилось какое-то тошнотворное ощущение, а из-за боли в плече он чуть было не впал в шоковое состояние. Штефан, наверное, даже потерял бы сознание, если бы не опасался, что, придя в себя, увидит либо дверь тюремной камеры, либо ствол направленного на него пистолета.

Прошла почти минута, прежде чем он снова смог открыть глаза и посмотреть в зеркало заднего вида: «хонду» заслоняла большая толпа людей и туда продолжали стекаться прохожие. Отчетливо доносилось приближающееся завывание сирен. Штефан различил как минимум три разных сирены — если не больше. Похоже, скоро сюда прибудет дорожная полиция. Как обычно, с опозданием, но все-таки прибудет.

Штефан включил передачу и тронулся с места. Конечно, как минимум пятьдесят случайных свидетелей произошедшего, выполняя свой гражданский долг, запишут номер его автомобиля, однако Штефан в данный момент думал совсем не об этом. Кроме того, он знал, что у его шурина есть хороший адвокат и обширные связи и ему, похоже, в этот раз придется использовать на полную катушку и то, и другое.

Впрочем, Роберт, наверное, задушит Штефана собственными руками, когда увидит, что тот сделал с его машиной…

Через полчаса после инцидента, как и следовало ожидать, Штефана охватила нервозность. Состояние благодушия, почти эйфории, длилось, лишь пока он не доехал до больницы и не припарковал машину в подземном гараже. Когда он вылез из автомобиля, его руки и колени начали дрожать так сильно, что ему пришлось опуститься на корточки, опереться спиной о крыло БМВ и несколько секунд просидеть с закрытыми глазами. Его сердце отчаянно колотилось, однако во рту он ощутил не острый привкус нависшей опасности, а горечь желчи.

Быть может, на него просто сильно подействовал вид помятого корпуса БМВ, взглянув на который, Штефан вдруг с ужасом осознал, насколько близко он был от смерти, по крайней мере он мог стать калекой. Повреждения БМВ действительно были серьезными, и они не ограничивались разбитой задней частью корпуса: весь правый бок машины был сильно помят. Дорогое лаковое покрытие было содрано на нем до металла, а правую переднюю дверь теперь можно было открыть разве что при помощи монтировки.

Впрочем, это было всего лишь железо. Подобные повреждения кузова можно было отрихтовать. Роберт в былые времена доводил некоторые из своих машин и до более ужасного состояния. Быть может, он всего лишь посмеется — как только переживет первый шок от теперешнего вида своего автомобиля — и затем еще лет десять будет донимать Штефана более или менее остроумными замечаниями и колкостями, выбирая для них самые неподходящие моменты.

Однако, глядя теперь на БМВ, Штефан видел гораздо больше, чем просто искореженный металл, содранный лак, разбитое стекло и треснувший пластик. Для него все эти повреждения ассоциировались с кровавыми ранами и увечьями, которые, по-видимому, намеревались причинить ему сидевшие в «хонде» парни. Он до сих пор не имел ни малейшего представления, кто они такие и почему они его преследовали, однако, глядя на помятый автомобиль, он осознавал, насколько печально могла закончиться для него эта гонка, если бы они выиграли: Штефан лежал бы сейчас на носилках с рваными ранами на теле, с переломанными костями, посреди постепенно увеличивающейся темной лужи, в которую вместе с кровью вытекала бы и его жизнь. На какой-то миг Штефану показалось, что он и вправду чувствует запах крови. Вместо того чтобы постепенно успокоиться, он дрожал все сильнее и сильнее. Его дыхание стало таким быстрым, что у него закружилась голова. Еще немного — и он упал бы на пол гаража в полном изнеможении.

— Плохи дела! — раздался позади Штефана голос. Этот голос был ему знаком. Он не помнил, где он его уже слышал и кому он принадлежит, но Штефану было абсолютно ясно, что он знает хозяина этого голоса, а услышанное явно не вызывало у него приятных ассоциаций. — Совсем плохи. Это ваша машина?

Штефан обернулся, и неприятные ассоциации как бы материализовались. Висслер, он же Уайт, сильно изменился. Вместо разорванной одежды из тика на нем теперь был модный летний костюм светлых тонов, а к нему — бело-голубая полосатая рубашка с пристегивающимся воротничком и светлый шелковый галстук. Уайт был свежевыбрит и подстрижен более коротко, чем при их первой встрече. Так изменившись, он вроде бы должен был выглядеть свежее или, по крайней мере, моложе.