Читать книгу - "Стеклянные книги пожирателей снов - Гордон Далквист"

— Такие одежды были в Харшморте, — прошептала она Чаню, — я видела их на женщинах, которых граф подчинил своей воле, — точно такие же!

Доктор вернулся, покачивая головой.

— Очень странно, — прошептал он. — Художник — мистер Оскар Файляндт был явно мистиком, психически больным, доморощенным алхимиком и черным магом.

— Отлично, — сказал Чань. — Может, он и свяжет все эти ниточки в одну…

— Он может вывести нас на других! — возбужденно прошептала мисс Темпл.

— Это и мне пришло в голову, — кивнул доктор. — Но мне сказали, что мистер Файляндт вот уже пять лет как умер.

Все трое погрузились в молчание. Пять лет? Как такое возможно? Что это значит?

— Эти шрамы на ее лице, — сказал Чань. — Они определенно такие же…

— Да, — согласился Свенсон, — а значит, этому замыслу… Процессу… как минимум столько же лет. Нам нужно узнать больше: где жил художник, кому принадлежит эта его картина и вообще, кто организовал эту выставку…

Мисс Темпл указала пальчиком на карточку с названием работы — рядом с ней был росчерк красных чернил.

— Более того, доктор, мы должны узнать, кто купил эту картину!

* * *

Смотритель галереи, некто мистер Шанк, был рад предоставить им информацию (после того как доктор подробно расспросил о ценах и условиях доставки в княжество нескольких больших работ, вставляя рассуждения о свободных пространствах на стенах Макленбургского дворца), но мистер Шанк, к сожалению, почти ничего не знал. Файляндт был загадкой: художественная школа в Вене, поездка в Италию и Константинополь, студия на Монмартре. Картины поступили из Парижа, где, если мистер Шанк не ошибался, и умер художник. Он бросил взгляд на полотна с их пышными композициями и высказал предположение, что художник был болен чахоткой, питал пристрастие к алкоголю или был подвержен какой-либо другой губительной привычке. Нынешний владелец пожелал сохранить в тайне свое имя (по мнению мистера Шанка, из-за шокирующего характера работ), и Шанк имел дело только со своим коллегой из галереи на бульваре Сен-Жермен. Мистеру Шанку явно доставляла удовольствие атмосфера скандальности вокруг коллекции, как доставляла ему удовольствие возможность поделиться конфиденциальной информацией с теми, кого он считал достойным этого. Однако на его лице появилось подозрительное выражение, когда мисс Темпл с совершенно безобидным видом поинтересовалась о том, кто приобрел «эту странную маленькую картинку» и нет ли у него других подобных на продажу? Ей эта картинка понравилась, и она с удовольствием приобрела бы ее для себя. На лице смотрителя появилось подозрительное выражение. Да что там подозрительное выражение — он побледнел как смерть.

— Я… я полагал… вы говорили о монаршей свадьбе… о принце…

Мисс Темпл кивнула, пытаясь рассеять неожиданные страхи агента.

— Именно так. Поэтому-то я и говорю, что хотела бы купить ее для себя.

— Но эти картины не продаются вообще! Никогда не продавались!

— Странный способ содержать галерею, — сказала она. — И потом, одна картина все же была продана…

— Зачем же еще вам было приходить еще раз? — сказал он затихающим голосом, обращаясь больше к себе, чем к ней.

— Чтобы посмотреть картины, мистер Шанк… я вам уже говорила.

— Никто ничего не покупал, — пробормотал он, махнув рукой в сторону маленького полотна. — Оно было подарено на свадьбу. Это подарок для Лидии Вандаарифф. Вся эта выставка была организована с единственной целью свести полотна воедино! Все, кто знаком с галереей… все, кто ценит тематическое единство картин… Религия… нравственность… вожделение… мистика… Вы должны понимать…

Мистер Шанк посмотрел на них и нервно сглотнул.

— Если вы не знали этого, то как вы… как вы…

Мисс Темпл видела, как растет смятение смотрителя, и вдруг обнаружила, что инстинктивно посмеивается над ним, покачивая головой… это было недоразумение. Но прежде чем она успела открыть рот, вперед вышел Чань, в его манерах сразу проступило что-то резкое и угрожающее, он сгреб в горсть галстук мистера Шанка, вытащил его из-за стола. Шанк, тщетно протестуя, заблеял:

— Я ничего не знаю. Люди приходят в галерею… мне платят, чтобы… я молчал… я ничего о вас не скажу… клянусь…

— Мистер Шанк… — начала было мисс Темпл, но Чань оборвал ее, еще крепче ухватил человека за грудки и прорычал:

— Эти картины, ты говоришь, были собраны в одну коллекцию — кем?

Шанк забормотал что-то неразборчиво, явно возмущенный, страх обуял его, хотя и (так ей показалось) страх не перед ними.

— Кем?.. Ох… Ее отцом!

* * *

Будучи отпущен, Шанк бросился через всю галерею в подсобку, где, как решила мисс Темпл, держали швабры. Она разочарованно вздохнула. И тем не менее у них появилось несколько секунд, чтобы поговорить.

— Мы должны немедленно убраться отсюда, — сказала она.

Из-за двери вдалеке раздавались какие-то звуки. Она протянула руку и остановила Чаня, который хотел было выяснить, что там происходит:

— Мы еще не решили…

— Оранжерея, — оборвал ее Чань. — Это может быть и опасно, но попробовать стоит. К тому же до нее рукой подать.

Мисс Темпл испытала приступ раздражения, слыша повелительный голос Чаня, но тут заметила, как какой-то эмоциональный порыв исказил его черты. Хотя — поскольку его глаза оставались невидимы — она не могла сказать, что за чувства обуяли его, сам факт их наличия пробудил в ней интерес. Чань теперь показался ей чем-то вроде породистого скакуна, чьи поступки определяются кипением крови, — такой характер требовал особенного подхода.

— Я согласен, — сказал Свенсон.

— Отлично, — сказала мисс Темпл. Она с тревогой отметила растущий шум из комнатенки со швабрами. — Нам нужно поторопиться.

— Постойте… — сказал доктор Свенсон и метнулся к файляндтовскому «Благовещению». Метнув взгляд на чуланчик мистера Шанка, доктор сорвал картину со стены.

— Уж не собирается ли он ее украсть? — прошептала мисс Темпл.

Доктор не собирался красть картину — он перевернул ее, чтобы посмотреть на изнанку холста; нарочитый кивок подтвердил, что он обнаружил там кое-что любопытное. Еще мгновение — и картина снова была на стене, а доктор бежал к ним.

— Что там? — спросил Чань.

— Подпись, — воскликнул Свенсон, направляя их к выходу. — Я подумал, может, там есть указание на более крупное полотно или — поскольку художник был алхимиком — какая-нибудь мистическая формула.

— И что же? — спросила мисс Темпл.

Он кивнул, извлекая клочок бумаги и огрызок карандаша из кармана.

— Я их, пожалуй, запишу, там были какие-то знаки, которые мне ничего не говорят, но еще и слова… я не понимаю, какой в них смысл, но они были начертаны крупными печатными буквами…