Читать книгу - "Синтар. Остров-убийца - Сора Наумова"

И это была не Харука. Кто угодно, но только не она.

Генри налетел на девушку и скрутил ей руки за спиной. В этот момент наваждение пропало, и перед Соратой стояла уже не мертвая невеста из прошлого, а Нанами в похожем наряде, похожем, но не идеально точном. Теперь это стало видно.

– Мне больно! – вскрикнула она и дернулась, однако Генри держал надежно.

– Полюбуйся на человека, который планомерно пытался свести тебя с ума, Сора, – сказал он. – Человек, который перерезал телефонный провод в доме, который напугал тебя петлей в комнате и который, полагаю, ударил Курихару по голове и испортил радио. Я прав?

Нанами молчала и продолжала яростно вырываться.

Сората пытался сложить все воедино, но это было слишком невероятно.

– Почему, Нанами? Чем я заслужил твой гнев?

– Лучше спроси, кто давал ей указания.

– Конечно, вы меня не помните, – прошипела девушка. – Кому вообще нужно помнить прислугу?

Сората напряженно думал, вспоминал. Нанами… Нанами… Ее лицо порой казалось смутно знакомым. И этот нож. Танто всегда бережно хранили как семейную реликвию. Сората поднял нож и поднес рукоять к лицу. Так и есть, он узнал клеймо.

– Ты служила в доме Харуки? Ну да, каким я был слепцом.

Генри нахмурился.

– Значит, месть? За смерть госпожи? Невероятно! Как в спектакле каком-то. Ладно, так кто заказчик? Ни за что не поверю, что ты придумала все это и сделала одна. Он один из прибывших? Кто? Как его зовут?

Сората стоял в стороне и задумчиво крутил в руках танто. Редкая вещица, такие хранят за семью замками и делают на заказ.

– Тебя нанял тот, кто знал о Харуке, – продолжал допытываться Генри. – Масамуне? Скажи, это Масамуне Иноске?

– Оставь ее, – сказал Сората. – Масамуне не при чем. И ты же не думаешь, что мононокэ это она? Она лишь глупая девочка, которой воспользовались и оставили тут вместе с нами.

Нанами смотрела на него недоверчивым взглядом.

– Конечно она не мононокэ, – раздраженно мотнул головой Генри. – Но она желала тебе смерти, разве этого мало?

– Провод был перерезан до того, как зазвонил телефон?

– Да.

– Тогда она такая же жертва, как и мы.

Нанами зло прищурилась.

– Ненавижу вас за то, что вы живы, а она нет. Мне все рассказали. Смерть госпожи на вашей совести. Вы прокляты! Вы прокляты!

Она неожиданно ударила Генри, скинула его руки и бросилась бежать, Генри устремился за ней. Сората же чувствовал странное смятение. Он слышал, как хлопнула входная дверь, как чертыхнулся Генри, но мысли его были заняты вовсе не проделками Нанами. Генри недавно сказал, что он здесь. И Сората начал чувствовать то же самое. Словно становилось все тяжелее дышать и двигаться. Сората добрался до холла, успел увидеть, как Генри трясет закрытые дверные створки, и в этот момент дом содрогнулся. Сората едва устоял на ногах, его качнуло назад, пол завибрировал под ногами, как при землетрясении. Затряслась мебель, упал с подставки телефонный аппарат, и все лампочки разом взорвались, рассыпая вокруг фейерверки ярких искр. Тряска длилась около минуты, а после, когда все стихло, Сората обнаружил, что холл погрузился в полную темноту.

– Что за черт?! – воскликнул Генри нервно. – Это что, землетрясение?

Сората медленно покачал головой. Он знал, что сейсмическая активность в районе Синтара сведена к нулю. Но если это не землетрясение, тогда… что это?

Генри подошел к окну.

– Ночь, – выдохнул он пораженно. – Ты посмотри. Там ничего нет.

Черные стекла отражали их растерянные лица. Ненастный день превратился в непроглядную ночь за какие-то минуты. Дверь не открывалась, окна – Генри попробовал – не разбивались. Академия в мгновение ока превратилась в тюрьму. Сората попятился.

– Он здесь, Генри. Он здесь, и он не выпустит никого из нас живым.

Макалистер порывисто схватил его за плечи и сжал.

– Но мы еще не умерли! Должна быть какая-то лазейка.

Он заметался по холлу, схватил низкий столик и с размаху швырнул в стекло. Бесполезно. Оно не пустило даже крохотной трещинки.

– Проклятье! – Генри злился, но Сората чувствовал его страх и неуверенность. А вот Сората, наоборот, чем туже затягивалась петля вокруг него, тем спокойнее себя ощущал.

– Прекрати, пожалуйста, – он подошел к Генри и положил ладонь на плечо. – Нам придется играть по его правилам.

– Как можно играть, не зная правил?

– Правила изменчивы, но факты постоянны. Думай, Генри. Ты один способен сложить цельную картину.

– Картину… – эхом отозвался Генри. Взгляд его заволокся туманом, и Сората не рисковал отвлечь его случайным словом или жестом. Дело в том, что он верил в то, что говорил. Пусть цель мононокэ – сам Сората, противостоять ему сможет лишь такой человек, как Генри. Человек, который обладает самой живой и человечной душой, что хоть когда-либо встречалась Сорате.

Генри отмер. Стремительно подошел к телефону, но его интересовал не он, а рамка со стихотворением одного из ста поэтов – Мибу-но Тадаминэ. Прежде за Макалистером не водилось любви к поэзии.

– Как я был слеп, – приговаривал он, безжалостно срывая бамбуковую рамочку со стены. – Дайске всюду расставил подсказки, а я бродил между ними, видя, но не желая замечать. Смотри.

Он протянул рамку Сорате, и тот увидел буквы на обороте. Написано по-английски, почерк мужской, аккуратный, педантично ровный. И подпись внизу. Ну конечно, Акихико.

– Это написано не с начала, – Сората пробежался глазами по первым строкам. – Подожди. Это окончание легенды про колдуна? Тут написано, что… О нет.

Генри встал за плечом, и они вместе прочитали, чем закончилась сказка. Впрочем, Сората уже был уверен, что она реальна гораздо больше, чем хотелось бы.

«Через три дня и три ночи он вернулся в деревню. Но не пустили его жители, и остался он один. Построил себе хижину на берегу, стал ловить рыбу и присматривать за деревней издалека…»

Генри, кажется, читал быстрее, его дыхание участилось, он едва сдерживался, чтобы не заговорить прежде, чем Сората дойдет до последнего слова.

«Минуло одно лето и одна осень с тех пор, как в море последний раз появлялись синие огни. Та девушка давно вышла замуж за богача и стала уважаемой женщиной в деревне. Скоро в чреве ее зародилась жизнь, и узнал оммёдзи от лесных духов, что любимая его ждет ребенка. А после узнал, что родила она мертвого младенца…»

– Они обвинили заклинателя в смерти ребенка? – Сората повернулся к Генри. – И… и сделали с ним это?

Дрожь охватывала тело, стоило представить, как разъяренная толпа мечется, зажигает огни и идет на берег, освещая себе путь факелами. Он почти видел, как впереди шла та, кого он любил, и она желала его смерти.