Читать книгу - "Число зверя - Йорг Кастнер"

Пауль чувствовал себя неуютно в одежде, которую Людовико Анфузо одолжил ему, пока не высохнут его собственные вещи. Рукава свитера заканчивались чуть ниже локтей, а брюки выглядели на Пауле как бриджи. Анфузо тем временем сварил овощной суп. Они хотели накормить Фраттари, но тот уже заснул.

– Нужно дать ему немного отдохнуть, – предложил Анфузо. – Силы ему еще пригодятся. Давайте поедим, а вы пока расскажете все, что мне следует знать.

Пауль начал рассказ со своих снов и сообщил бывшему иезуиту все, что произошло за последние несколько дней. Он только опустил несколько деталей, таких как тяжелая болезнь генерала ордена. Также он поведал Анфузо о том, о чем, собственно, должен был молчать, поскольку сказать об этом можно было только преподобному генералу. Но Паулю нужно было кому-нибудь довериться, и он решил открыться гостеприимному хозяину. Кроме того, Анфузо, благодаря своему опыту в делах, которые обычные люди назвали бы сверхъестественными, возможно, был тем самым человеком, который сумеет помочь ему. Поэтому Пауль рассказал ему также о настоящей могиле Петра и о том, что Финчер говорил о Ренато Сорелли и о нем самом. Анфузо терпеливо слушал и только время от времени задавал уточняющие вопросы. К своему удивлению, Пауль понял, что ни один эпизод из его рассказа не вызвал изумления у собеседника.

Когда он поделился своим наблюдением с Анфузо, тот улыбнулся.

– Если бы вы видели и слышали все то, что видел и слышал я, вас тоже было бы нелегко удивить, синьор Кадрель.

– Но разве вы не понимаете? Если Финчер прав по всем пунктам, то я – кто-то вроде сына дьявола.

Анфузо наклонил тарелку и вылил остатки супа в ложку.

– Успокойтесь. Это древнее существо, якобы скрытое под настоящей могилой Петра, – вовсе не обязательно тот самый сатана. Демонов на свете много. Уж я-то знаю, о чем говорю.

– Но и тогда я все равно одержимый, разве нет?

Анфузо с наслаждением доел последнюю ложку супа, закрыв глаза от удовольствия.

– Даже если повар – я сам, я не могу не похвалить суп. В такую скверную погоду у него вкус лучше, чем у самого дорогого и изысканного блюда. – Он вновь открыл глаза и посмотрел на Пауля. – Я уже довольно давно наблюдаю за вами, но не вижу никаких признаков демонической одержимости, синьор Кадрель. Единственное, чем вы, во всяком случае, кажетесь мне одержимым, так это – вполне понятным страхом и стремлением узнать правду. Вы – человек из плоти и крови, вы можете плакать, и смеяться, и получать травмы. – И он указал на пластырь на затылке Пауля. – Было очень больно, верно?

– Еще как. И вчера, когда Фраттари швырнул меня через всю палату головой о стену, и во второй раз. Но ведь моя способность ощущать боль – еще не доказательство, синьор Анфузо! Разве Фраттари не будет испытывать такую же боль?

Анфузо вертел в пальцах пустую суповую ложку.

– Возможно. А возможно, и нет. Это зависит от демона, который овладел им.

– Вы считаете его одержимым?

– После всего, что вы мне рассказали, я уверен в этом. Впрочем, через полчаса мы будем знать это наверняка.

Когда Пауль и Людовико Анфузо вошли в комнату для гостей, чтобы подготовить Фраттари к «ритуалу», как выразился Анфузо, писатель не спал. Он спокойно лежал на кровати и смотрел на них, широко открыв глаза. Паулю показалось, что в его взгляде сквозит страх. Подозревал ли Фраттари, что ему предстоит пережить? Боялся ли он завладевшего им демона? Анфузо склонился над ним.

– Вы меня понимаете, синьор Фраттари?

Глаза писателя еще сильнее расширились, но это оказалось его единственной реакцией. И она не изменилась, когда Анфузо еще два раза обратился к нему.

Анфузо повернулся к Паулю.

– Досадно. Я хотел бы получить его согласие. По правилам Святого престола я должен был бы позаботиться, помимо этого, еще и о независимых отзывах врачей и психиатров, которые рекомендовали бы проведение экзорцизма как дополнение к медицинско-научному лечению, или вместо него. У нас всего этого нет, и то, что мы делаем, незаконно. Если в результате наших действий синьор Фраттари пострадает или, чего доброго, вообще умрет, мы понесем ответственность, в том числе и уголовную.

– Я понимаю, – ответил Пауль. – Я уже подвел себя под статью – тем, что похитил Фраттари. Но у меня нет права втягивать в это еще и вас. Наверное, я совершил ошибку, приехав сюда. Я просто не знал, к кому еще обратиться. Если вы решите не делать этого, синьор Анфузо, я на вас не обижусь.

– Я делаю то, что должно. Ради правды, но также и ради того, чтобы помочь измученной душе. Я не впервые преступаю грань закона. – Анфузо подмигнул Паулю. – Так как мы теперь сообщники, давайте обходиться без ненужных формальностей, Пауль. Зовите меня просто Вико. Мой брат всегда называл меня именно так.

Они провели Фраттари в пристройку, которую Анфузо подготовил для проведения ритуала. Пауль решил, что она похожа на маленькую уединенную капеллу. В помещении горели свечи, а из шарообразного сосуда поднимался тяжелый аромат ладана. На стенах висели большое распятие и несколько картин на религиозные темы. Уже у дверей тело Фраттари налилось силой. Писатель сразу перестал казаться безучастным. Он внимательно осмотрелся, и дыхание его участилось.

– Его нужно посадить вон в то кресло, быстрее! – приказал Анфузо.

Это было большое удобное кресло с подголовником, в котором хрупкая фигура Фраттари почти утонула. Анфузо, наверное, выбрал именно это кресло, чтобы Фраттари не причинил себе вреда во время ритуала.

Анфузо и Пауль сели на стулья напротив Фраттари. Анфузо достал из кармана брюк цепь, на которой висел крест размером с ладонь, и повесил ее на тонкую шею Фраттари. Писатель позволил ему это сделать, хотя и окинул его скептическим взглядом. Дыхание его все учащалось.

Пауль почувствовал, как изменилась атмосфера в помещении.

Холод пополз по его членам, ему неожиданно стало нехорошо. Больше всего ему хотелось выскочить отсюда и спрятаться под теплым одеялом. Действительно ли причиной был один только холод или нечто больше? Боялся ли он?