Читать книгу - "Кракен - Чайна Мьевилль"

Просыпался Билли с трудом. Было рано, сердце все колотилось, и он, обливаясь потом, сел на диван-кровати. Стал ждать успокоения, но оно не наступало. Дейн сидел у окна, отодвинув штору, чтобы украдкой наблюдать за улицей. Сейчас он смотрел не в окно, а на Билли.

— Ты не в себе, — сказал он. — Тебе ничуть не лучше.

Билли подошел к нему. Окно было открыто совсем чуть-чуть; он присел на корточки и втянул в ноздри холодный воздух. Да, Дейн нрав, успокоение не пришло. Билли ухватился за подоконник, положив на него свой нос, точно Килрой[55]на известном граффити, и уставился в сумрак. Там совершенно ничего не было видно. Только лужицы желтого света с размытыми краями да дома, составленные из теней. Только кирпич да бетон.

— Знаешь, о чем бы я хотел узнать? — сказал Билли. — О людях Тату. Не только о рукоголовых. А еще и о радиочеловеке. — Дейн промолчал; Билли подставлял голову под холодный воздух. — В чем тут дело?

— Что ты имеешь в виду?

— Кто они такие?

— Да кто угодно. Некоторым больше по нраву быть инструментами, а не людьми. Тату дает им то, чего они хотят.

Тату. Нельзя сказать, что он «очаровывает» — вряд ли это слово уместно, — но что-то такое в нем есть. Если кто-то глубоко ненавидит себя, но настолько привязан к своему эго, что нуждается в ослаблении позывов к смерти, хочет немоты и покоя, а жажда обладать предметами сильна и при этом сдобрена страхом, — он может поддаться брутальным чарам Тату. Я найду тебе применение. Хочешь быть молотком? Телефоном? Лампой для выявления тайных магических умений? Проигрывателем? Проходи в мастерскую, приятель.

Надо быть выдающимся психологом, чтобы так терроризировать, задабривать и управлять, а Тату чуял капитулянтов — как бедствующих, так и перешедших за грань бедствования. Вот так он и добивался своих целей. Он никогда не был просто головорезом. Просто головорезы почти никогда не поднимаются так высоко. Все лучшие головорезы — психологи.

— Значит, это не Гризамент забрал кракена, — сказал Билли; Дейн помотал головой, не глядя на него, — …Но мы к нему не пойдем.

— Слишком много всего… — Прошло какое-то время, и Дейн снова помотал головой. — Я не знаю. Не узнав побольше… Элу в этой драчке пришлось худо, а он был человеком Гризамента. Не знаю, кому верить. Кроме себя.

— Ты всегда работал на церковь? — отрывисто спросил Билли; Дейн так на него и не посмотрел.

— Сам знаешь, все мы устраиваем свои, ну, ты понимаешь… — сказал Дейн. — Свои маленькие восстания. — Либо официально разрешенное окольничество, либо скрытый кризис веры. Хочу обрести целомудрие и воздержание, но не сейчас[56]. — Я был солдатом. То есть солдатом в армии. — (Билли взглянул на него с мягким удивлением.) — Но я вернулся, так ведь?

— Почему?

Дейн повернулся и посмотрел Билли прямо в глаза.

— А ты как думаешь? Потому что кракены — это боги.

Билли поднялся. Он замерз. Ноги у него скрючились, но он боялся шевельнуться, чтобы не потерять этот вид, этот угол, под которым он смотрел в окно, это внезапно пробужденное нечто.

— Что там такое? — спросил Дейн.

Хороший вопрос. Улица — да, фонари, да, кирпичи, тени, кусты, превратившиеся в лохматых темных животных, безличность поздней ночи, неосвещенные окна. Почему все это наполнено до краев?

— Что-то движется, — сказал Билли.

Невдалеке от границ города в их сторону направлялась какая-то буря. Тучи мчались произвольно, наобум, но через окно они представлялись самоорганизующимися чернилами, словно Билли наблюдал тайну, обладал способностью понять все происходящее в кроветворной системе метрополии. Но ничем таким он не обладал. С его-то неполноценными глазами?.. Дело было в стекле, оно давало ему нечто, некое мерцание, преломленный взгляд на зачаточный конфликт.

В это мгновение пробудились тысячи лондонцев. Схватка памяти и неизбежного разрушала узоры сна. Мардж проснулась, остро осознавая: случилось что-то новое. Бэрон, проснувшись, только и сказал: «Ну вот, дождались!» Варди же вообще не спал.

Находясь ближе к Билли, чем оба они могли себе представить, Кэт Коллингсвуд тоже выглядывала в окно. Она села на своей постели в ту же секунду, что и Билли. Оконное стекло ничуть ей не помогало, но у нее имелись собственные способы проникнуть в суть происходящего.

Стало вдруг ясно, что поддельные призраки, которых она собрала, потерпели фиаско. Коллингсвуд вскочила с кровати. Рядом никого не было. Она стояла в ночной рубашке с изображением Снупи[57]. По коже сновали мурашки. Дрожь вкупе с интерференционным узором. Лондон терся сам о себя, как сломанная кость со смещением.

— Так что же нам теперь делать? — вслух сказала она. Ей не понравилось, что голос прозвучал слишком тихо. — К кому же обратиться?

К тому, у кого можно было получить информацию без особых проблем. Не обязательно к крутому или умному, даже лучше, если наоборот. Она быстро перелистала блокнот у кровати, в котором делала пометки о вызовах разных духов. Может, связаться с космической обезьяной, клубком перекрученных щупалец, чтобы напрямую стимулировать ее слуховой нерв? Много чести.

Ладно, тогда с настоящим хоботом, достойным этого названия. Коллингсвуд включила в сеть свой электрический пентакль и уселась, окруженная концентрическими неоновыми кругами разного цвета. Это было милое, яркое заклинание. Коллингсвуд вычитала о нем в одном манускрипте. Трудность этого способа состояла не в том, чтобы заставить вызванных духов работать, но в том, чтобы их не явилось слишком много. Она искала конкретного маленького духа, а не целое стадо.

Много времени не потребовалось. Той ночью всем было невтерпеж, всем хотелось двигаться. Коллингсвуд слегка покачала умозрительным ведром с психическими помоями — и тут же, с любопытствующим похрюкиванием и радостным повизгиванием, ударяясь о края ее безопасного пространства, порхающей свиноподобной тенью явился призрачный хряк. Некогда Коллингсвуд выманила его из стада таких же монстров, познакомила с Лондоном и приучила отзываться на кличку Весельчак.

колливуд, прохрюкал он. колливуд еды. Не более чем темнота в воздухе. У него не было завитого хвостика, и — как бы взамен — он извивался всем телом. Хряк принялся рыться по всей комнате, разбрасывая ошметки виртуального кружева Коллингсвуд.