Читать книгу - "Ведьмы. Запретная магия - Луиза Морган"

– Мисс Морвен, вас дома обыскались.

Морвен надеялась провести время с Иниром, ухаживая за ним и убирая его стойло. Она раздраженно спрыгнула на утрамбованный пол конюшни. Обычно это вызывало улыбку Яго, но не сегодня. Она недоуменно взглянула на него.

– Кто искал меня?

– Не могу знать, мисс, – последовал уклончивый ответ. – Чесли присылал вашу горничную. – Яго перевел взгляд на Инира. – Я позабочусь о лошади. Вам следует поторопиться.

Морвен неохотно отдала ему недоуздок и направилась к выходу. Вдруг Инир громко и протяжно заржал, чем очень ее удивил. Она обернулась, но Яго уже тянул его в стойло. Инир снова заржал, задирая голову и словно бросая кому-то вызов. Такого он никогда не делал. И это очень обеспокоило Морвен.

В замешательстве, прижимая к себе хрустальный шар, она направилась в сторону Морган-холла через сад.

Чесли отворил дверь и отступил в сторону, глядя поверх ее головы.

– Его светлость ожидает вас в гостиной, – медленно произнес он.

– Спасибо, Чесли.

– Его светлость хочет, чтобы вы переоделись. Гости пришли на чай.

– Кто же это?

Чесли фыркнул:

– Его светлость представят вас, мисс Морвен. Велите позвать горничную?

– Нет, я сама справлюсь. Я приду, как только переоденусь.

– Я доложу об этом его светлости.

Чесли закрыл дверь, так и не взглянув Морвен в глаза.

Охваченная сомнениями, она медленно поднималась по лестнице. Урсула говорила о силе, но Морвен ощущала все, кроме нее. Ей казалось, что она живет в тюрьме, удобной, но все-таки тюрьме, где не может принимать решения самостоятельно и делает все, что велят, не обращая внимания на свои чувства. Ей хотелось убежать в замок или спрятаться в конюшне с Яго и Иниром. Голова кружилась от рассказов Урсулы, и ей меньше всего хотелось пить чай в компании незнакомых людей.

– Морвен! – достаточно громко, но так, чтобы этого не было слышно внизу, позвала леди Ирэн.

Морвен обернулась:

– Да, маман.

– Он у тебя?

Девушка приподняла сверток, и леди Ирэн с коротким возгласом выхватила его у нее из рук. При этом она оцарапала Морвен острыми ногтями, но даже не заметила, как та вздрогнула, и едва ли не бегом бросилась в свои покои. Глядя ей вслед, Морвен вспомнила, сколько неприятностей доставляла мать окружающим. Ей было стыдно называть себя дочерью леди Ирэн.

У себя в комнате, пытаясь распутать волосы, Морвен взглянула в зеркало и тут же отложила расческу. В этот момент она выглядела почти так же, как мать: сжатые губы, горящие гневом глаза… Она медленно закрыла лицо руками, а опустив их, заметила, что чуждый ей лик пропал.

– Если мне суждено быть похожей на кого-то, – сказала она, глядя в зеркало, – то пусть это будет Урсула, а не маман.

Она пожелала – и через несколько минут добилась этого. Значит, не такая уж она бессильная, как кажется!

Морвен кивнула своему отражению, отошла от туалетного столика и принялась выбирать платье.

* * *

– Наконец-то, Морвен!

Папа́ встал при ее появлении, чего никогда не делал в присутствии только домочадцев. Потом подошел, взял ее под затянутую в перчатку руку и подвел к мужчинам.

– Лорд Уильям Селвен, – представил он и, немного подумав, добавил: – И его сын Давид. Лорд Уильям, моя дочь Морвен.

Пожилой господин и его сын, ровесник Морвен, поклонились. Лорд Уильям был коренастым мужчиной с русыми волосами, которые уже седели на висках. Когда он улыбался, его свисающие усы подрагивали. Они напоминали, как показалось Морвен, беличьи хвостики.

– Ну, Ллевелин, – довольно произнес лорд Уильям, – она такая, как вы и говорили. Милая девушка. И высокая.

Давид, стройный, с такими же русыми волосами, все время смотрел на свои начищенные сапоги. Морвен стало интересно: он застенчив или, как она, просто не желает здесь присутствовать?

Леди Ирэн сидела за столом в своем лучшем чайном платье, юбки которого ниспадали до пола, молчала и даже не взглянула на дочь.

– Лорд Уильям будет почетным гостем на твоем первом балу, – сказал папа́.

Он проводил Морвен к столу и жестом предложил мужчинам садиться. Затем появился Чесли и горничная внесла поднос с чаем.

Леди Ирэн наливала чай, папа́ и лорд вели беседу, а Морвен и Давид сидели по разные стороны стола и слушали их разговор, который напоминал скорее торг.

– Она прекрасно владеет французским, – сказал папа́.

– Действительно? – ответил лорд Уильям, улыбаясь Морвен усами-хвостиками. – Великолепно! Я так понимаю, она еще и опытная наездница. Давид тоже уверенно держится в седле. И любит охотиться на лис, правда, Давид?

– Да, отец, – подтвердил юноша.

– Хотите сэндвич, Давид? – предложила леди Ирэн.

Он взял один, положил себе на тарелку, но не притронулся к нему. Морвен проделала то же самое. Ее мысли снова вернулись к Урсуле. Она мечтала остаться одна, поразмыслить над услышанными историями и над поступком матери. А еще увидеть Инира и понять, что же его беспокоило.

Мужчины все говорили и говорили, теперь они обсуждали политику. Морвен ненавидела светские чаепития. Спуск на воду лайнера «Лузитания» не интересовал девушку, разве что ей позволили бы на нем поплавать. А ссоры королей и герцогов в Европе вообще никак не касались Уэльса.

Морвен почувствовала на себе чей-то взгляд, покосилась на Давида и увидела, что он смотрит на нее. Выражение его лица не изменилось, когда он незаметно подмигнул ей.

Морвен еле сдержала смешок. Тут лорд Уильям, похоже, вспомнил о ее присутствии и с улыбкой сказал:

– Мисс Морвен, нам с вашим отцом нужно обсудить крайне важное дело. Вы не могли бы показать Давиду конюшню?

Леди Ирэн безмолвствовала. Лорд Ллевелин одобрительно кивнул, услышав такое предложение, и одарил дочь улыбкой, чего прежде за ним не наблюдалось.

Морвен воспользовалась возможностью сбежать и поднялась на ноги. Она чуть не выскочила из гостиной, но вспомнила уроки хороших манер и сделала реверанс лорду Уильяму, а потом отцу.

– Конечно, сэр, – с благовоспитанным видом ответила она.

Ей не было нужды смотреть на Давида. Она и так знала, что он давится от смеха. Оставив отцов продолжать разговор, они помчались в сад, как школьники после уроков. Оказавшись неподалеку от конюшни, они услышали ржание Инира. Давид пошел медленнее.

– Что это? – спросил он.

Не считая фраз, предписанных этикетом, это были его первые слова, обращенные к ней. Морвен тоже замедлила шаг. У Давида было приятное лицо. Ей нравились его глаза и рот, сейчас преображенный улыбкой.