Читать книгу - "Сотканная из тумана - Лена Обухова"

Доктор прищурился. Ему показалось, что Степан спрашивает не просто так, у него уже есть версия произошедшего. Так и оказалось. Он поманил доктора и показавшегося на пороге Илью Пантелеевича за собой, подвел к окну и указал на землю под ним.

– Глядите.

Конечно, все уже затоптали взволнованные соседи, но среди следов ботинок и сапог виднелся еще один след: босой ноги небольшого размера. То ли женской, то ли подростка. Но кто мог ходить босым в середине сентября?

– Наверняка Айка, – сплюнул на землю Степан. – Как раз она тут только и живет, остальные-то хаты пустые вокруг.

– Не мели ерунды! – прикрикнул на него Матвей Гаврилович. – След свежий, а я ее сегодня видел в сапогах.

– Да и не хочешь же ты сказать, что дед Антон мог так испугаться заглянувшую в окно молоденькую девушку? – поддержал старого друга Илья Пантелеевич.

Степан ничего на это не ответил, только хмуро посмотрел на товарищей.

* * *

Участковый не нашел в смерти деда Антона ничего криминального, а потому покойника похоронили на следующий день. Однако это было лишь начало. Через несколько дней начали пропадать животные.

Сначала исчез безымянный пес Любаши-библиотекарши. Он еще щенком прибился к старой суке Любаши, да так и остался во дворе. Сука давно умерла, а подросший щенок любил всех вокруг, поэтому толку от него, как от охранника, не было никакого. Его даже на цепь не сажали, так и бегал по округе, радуя местных детишек. Поиграть с ними он был большой охотник.

Когда он не пришел ни к ужину, ни к завтраку следующего дня, Любаша начала спрашивать соседей, но пса никто не видел. Потом исчезла кошка Маруська, жившая при магазине. Вот ее было жалко: замечательная охотница, при ней ни одной мыши в магазине не водилось, даже крыс разогнала. Анюта, продавщица, страшно горевала.

Маруську нашли через два дня в лесу, близ самой опушки. Рядом с ней лежала задушенная мышка-полевка: кошка любила похвастаться добычей хозяйке, прежде чем полакомиться. Когда подняли ее с земли, пожухлая трава под ней оказалась окрашена кровью, хотя на самой кошке ранки нашлись с трудом: пушистая шерсть скрывала два маленьких прокуса на шее.

К началу октября жители Дубков не досчитались уже двух собак и трех кошек. Один пес умер прямо сидя на цепи. Он был уже стар и глух, а потому запросто мог не заметить приближения дикого зверя. Тем более жил он в доме у самого леса. И у всех на шее находились странные ранки. Иногда две, иногда больше. Матвей Гаврилович, большой любитель книг и частый посетитель библиотеки, уже всерьез думал о вампирах, если бы только мог предположить их существование. Старый доктор этого, конечно, не допускал, но уж очень странными казались ему смерти. И однажды даже решился провести вскрытие.

Утром десятого октября пришла страшная весть: неизвестный убийца вошел в деревню. Алена пчеловода Степана летом вывела два десятка цыплят. Они подросли, превратились в молодых курочек, однако жили не в общем курятнике, а в небольшой пристройке: старые куры не любили молодняк, а те пока не могли с достоинством защитить себя. И вот утром, собираясь выпустить молодых погулять, Алена открыла деревянную дверь и обнаружила все двадцать мертвыми на полу под насестом. Подняла страшный крик, на который сбежались соседи. Конечно же, затоптали все следы. Глупая баба утверждала, что дверь была заперта снаружи, но в это верилось мало. Как бы тогда проник в курятник зверь? Осмотрели каждую щель, через которую могли пролезть ласка или хорек, но ничего не нашли.

Пока Алена рыдала над погибшим выводком, а соседки, как могли, успокаивали несчастную хозяйку, Матвей Гаврилович прихватил одну курочку, желая проверить свою догадку.

– Суп варить с чужого горя собрался? – недобро прищурился Степан.

– Глупости не говори, – оборвал его Матвей Гаврилович. – Все верну.

Он поторопился с курицей прочь, пока никто из соседей не начал задавать вопросы, ответить на которые старый доктор пока был не готов. Только всевидящий Илья Пантелеевич да его внук Алешка, приехавший к деду на выходные, увязались следом.

– Ты что это задумал, Матвей? – спросил Илья Пантелеевич, когда они отошли на достаточное расстояние.

– Хочу кое-что проверить, – обтекаемо ответил доктор.

Пожалуй, только со старостой он мог поделиться своими опасениями и мыслями, а потому не стал возражать, когда тот вошел с ним в дом. К Алеше все давно привыкли и воспринимали его как неизменного спутника деда, а потому он тоже вошел.

Когда-то давно, когда Матвей Гаврилович был еще совсем молодым доктором, только что окончившим институт, а Дубки насчитывали несколько сотен жителей, этот дом вместе с примыкающими к нему двумя комнатами, названными «ФАПом», ему дали во временное пользование. С тех пор жителей стало меньше: кто умер, кто уехал, сам Матвей Гаврилович вышел на пенсию, но дом так и остался его. Как и профессия, за которую теперь платили пенсию, а не зарплату.

Доктор отнес мертвую тушку птицы во вторую комнату ФАПа, которая у него считалась и процедурным кабинетом, и операционной, и положил ее на высокую кушетку, накрытую неизменно чистой, хоть и посеревшей от времени простыней. Илья Пантелеевич и Алешка остановились рядом, глядя на то, как доктор ловко разводит в стороны перемазанные кровью перья на тонкой шее курицы. Как и ожидал Матвей Гаврилович, на шее была едва заметная ранка, похожая на прокус. Недолго думая, старый доктор выдернул несколько перьев, а потом взял скальпель и разрезал тонкую кожицу. Алешка тяжело сглотнул, как будто доктор перед ним разрезал не курицу, которую он сам любил поедать в бульоне, а тело человека.

– Как я и думал, – произнес наконец Матвей Гаврилович, почесывая лысую уже макушку. – Странно.

– Не томи, Матвей, – попросил Илья Пантелеевич.

– Крови в теле нет почти. Как будто высосал ее кто-то. Мне давно так казалось, еще когда Маруська сдохла, да только тогда я не рисковал никому говорить.

Доктор промолчал о том, что и смерть деда Антона теперь казалась ему странной. Все ж раны на его шее были немного другими, а потому незачем зазря пугать остальных.

Теперь рука к макушке потянулась и у Ильи Пантелеевича.

– Но что за зверь может высасывать у животного кровь? Разорвать в клочья, съесть самое вкусное – это я могу понять, да и то странный выбор: и кошки, и собаки, и вот куры. Но чтобы высосать кровь? Кто мог это сделать?

И прежде, чем Матвей Гаврилович произнес странное для его понимания слово «вампиры», раздался неуверенный голос Алеши:

– Чупакабра?

И дед, и доктор вместе повернулись к нему.

– Какая еще чукабра? – спросил Илья Пантелеевич.

– Чупакабра, – поправил его внук. – Говорят, есть такое животное. У него красные светящиеся глаза и специальный хоботок, через который он высасывает кровь у животных, а иногда и некоторые внутренние органы. Вы бы, дед Матвей, проверили, все ли целое у курицы. Вдруг еще что съел, не только кровь.