Читать книгу - "Книга домыслов - Эрика Свайлер"

– Не думаю, что должен вас поощрять двигаться по этому пути, – произнес он, явно стараясь подбирать самые мягкие выражения, – но журнал поврежден. Если Коениги переезжали с цирком…

Меня обрадовало то, что он пришел к тому же выводу, к какому ранее пришел я.

– Мне кажется, что случилось наводнение. С этого наводнения все и началось.

– Возможно. Если вы точно знаете, в каком году это произошло, то искать будет намного проще. Вы и впрямь считаете, что во всем виновато наводнение?

– Не знаю, – признался я. – Сестра уверена, что мне вообще не следовало читать этот журнал. Я хотел расспросить ее о рисунках карт Таро, но она вырвала все страницы с рисунками.

– Вы не шутите? Интересно. Символы обладают огромной силой.

Он замолчал. Я заткнул ухо пальцем, вслушиваясь. Нет, Черчварри не замолчал, это оборвалась связь. На экране всплыло краткое напоминание о том, что надо отремонтировать окно. Я ввел его в календарь телефона в апреле. У меня закончились деньги на счете. Какая ирония! Ремонтировать окно в доме, который вот-вот упадет с обрыва в воду, в доме, куда я возвращаюсь, чтобы позвонить оттуда Черчварри.

Автомобиль, подскочив, перепрыгнул яму на Бак-Харбор-роуд. Несколько секунд он парил в воздухе. Помню, когда Энола только училась водить машину, она в этом месте угробила выхлопную систему. Сворачивая на подъездную дорожку у моего дома, я увидел на ней машину Фрэнка, отбрасывающую длинную тень. Еще немного, и я бы на нее налетел. Пришлось резко дернуть вверх рукоять ручного тормоза. Я выключил двигатель, но из машины выходить не стал. Фрэнк в доме. Я увидел его силуэт в окне.

Я ждал. Выскочившая пружина в спинке сиденья больно упиралась мне под лопатку. Я вспомнил… Тройка Мечей. Проткнутое тремя клинками сердце. Восьмерка Мечей. Мужчина с вонзенными в спину мечами. Я не помнил всех карт, рисунки которых были в журнале (сестра лишила меня возможности освежить их в памяти), но я точно помнил, что некоторые карты видел сегодня, когда Энола гадала девчонкам. Как все сложно! Мать разрывалась между моим отцом и Фрэнком. У Фрэнка есть вещи, которые я видел на страницах журнала, имеющих непосредственное отношение к истории моей семьи. Энола и Дойл гадают на картах, предрекая судьбу. Расплывшиеся чернила на последних страницах журнала Пибоди.

В лобовое стекло постучали. Маленькие розовые ноготки овальной формы, веснушчатая кожа кисти. Алиса.

– Что произошло между тобой и отцом?

Пряди волос, выбившиеся из косы, создавали иллюзию, будто ее голова охвачена языками пламени.

– Я просила тебя держаться подальше от него. Именно поэтому я настаивала на том, чтобы ты не брал у папы деньги. Он уже там несколько часов и говорит, что не выйдет из дома, пока не поговорит с тобой. Что ты ему наговорил?

Голос напряженный, излишне громкий.

Я ничего такого не говорил. Он начал первым, впрочем, это ложь. Я сказал Фрэнку, что трахаю его дочь, но из всех признаний в содеянных грехах мое было наименее ужасным. Мне не в чем себя винить. Я решил ничего не рассказывать Алисе о состоявшемся между нами разговоре. Это станет для нее сильным потрясением.

Она сложила руки на животе.

– Ты все ему рассказал? Ты сказал моему отцу, что я с тобой сплю?

Я посмотрел на противоположную сторону улицы: Ли следила за нами, раздвинув пластинки жалюзи. Наши взгляды встретились. Жалюзи сошлись, скрыв ее глаза. Алиса восприняла мое молчание как признание вины.

– Господи Иисусе! Зачем? Ты не имел права это делать. – На ее лице отразилась смесь гнева и тревоги, но потом она уже мягче произнесла: – Ступай, поговори с ним. Я после со всем этим разберусь, но сейчас вытащи его из дома. У отца высокое давление. Волноваться ему вредно.

Алиса знает о высоком давлении Фрэнка, об уровне его холестерина, об артрите – обо всем том, о чем я понятия не имел в отношении моего отца и о чем не узнал и после его смерти.

– Я не возьму у него деньги. Я ему это сказал.

– Что?

– Я не хочу. Ты права. Он слишком близкий моей семье человек. Деньги все только усложнят, а я этого не хочу. Пускай дом разрушается. – Только произнеся данные слова вслух, я осознал, что на самом деле этого хочу. – Пожалуйста, больше не злись на меня.

– Я не хочу на тебя злиться, но ты продолжаешь совершать глупости.

Она отступила от дверцы машины, позволив мне выбраться наружу.

– Куда ты поедешь?

– Не знаю. Наверное, попутешествую немного с Энолой. Ее босс вроде нормальный мужик. Еще есть место хранителя архива в Саванне. Там уже запросили мои рекомендации. Лиза может любого уговорить, так что у меня неплохие шансы.

– А-а-а… – протянула Алиса.

Хотелось бы мне порадовать ее чем-то более существенным. Она посмотрела на мою опухшую лодыжку.

– Нога как? Меньше болит?

– Бывало и получше.

Алиса рассмеялась. Никогда раньше ее смех не был таким горьким.

– Сможешь вытащить отца, прежде чем он там поранится?

Она оперлась о бок моего автомобиля. Летние шорты цвета хаки облегали ее бедра.

– Фрэнк – хороший отец?

– Что?

Брови ее насупились, а веснушки поцеловались.

Я повторил вопрос.

– Да, хороший, иногда слишком упрямый, но хороший.

– Когда ты разбивала себе коленку, лечил ли он ее, заклеивал ли ранки бактерицидным пластырем?

Эноле я перевязывал ранки, вытаскивал щепки, а не отец. У меня остались шрамы и на голенях, и на коленях, и на руках. Отец никогда не промывал мои раны, не лечил их.

– Да уж. – Алиса перенесла тяжесть своего тела с одной ноги на другую с той грацией, что присуща только женщинам. – Он не хочет выходить. Мама напугана. Не знаю, что между вами произошло, но мы с ней здесь ни при чем.

– Он был на твоем выпускном?

– Да.

Казалось, Алиса вот-вот расплачется. У меня возник вопрос: насколько хорошо я ее знаю?

– Да, он бывает груб и упрям, иногда на него находит, но папа помогал мне продавать печенье, когда я была скаутом. Он водил меня в цирк. Фрэнк – хороший отец. Ты жил рядом, ты знаешь.

Я жил рядом. Я смотрел на них. Я хотел, чтобы они меня усыновили. Мак-Эвои были моей воображаемой семьей.

Алиса взглянула на мой дом.

– Не знаю, что он тебе сделал, почему ты на него так разозлился, но отец отказывается со мной разговаривать, и это меня очень тревожит. Вытащи его из дома. Пожалуйста! Не обижай меня сегодня. Я уже на грани.

Светлые брови, выделяющиеся на фоне розоватой кожи. Вздернутый носик. Маленькие губы. Квадратная челюсть. Внешность – нечто среднее между внешностями Фрэнка и Ли.