Читать книгу - "Большая книга ужасов-28 - Елена Усачева"

– Что, мне делать нечего? – искренне возмутился Квасников. – О такой ерунде мечтать?

– На некоторых это не распространяется, – отпихнул его Левка, желая получше рассмотреть, чем же таким занимается Шагунов. – Тебя к тому времени уже на свете не будет. Не забудь, ты у нас первый пойдешь на снятие шкурки.

– Да ладно тебе… – начал Сашка и поперхнулся подготовленными словами.

На ладони у Ильки переминался с ноги на ногу крошечный человечек. Вокруг его импровизированной талии был повязан кусочек бежевой ткани.

– Фантастика, – выдохнул Квасников.

– Будем сражаться с ними их же оружием, – решительно произнес Илька, поднимая ладонь выше. – Я… – Платочный человечек повернулся в его сторону. – Мне нужно, чтобы ты сюда привел куклу. Без манекена они все равно ничего не начнут делать. Здесь есть где-нибудь окно?

– Есть, – мрачно отозвался Сидоров. – Только оно закрашено и чуть ли не забито. А дверь, между прочим, железная. Ни единой дырочки.

– Ничего, он найдет, – словно убеждая сам себя, произнес Шагунов.

– А если он того… – Сашка закатил глаза и качнул головой. – Тоже свихнется. Кукла-то уже стукнутая. Вдруг и этого стукнут?

– Этого стучать не по чему, – грустно улыбнулся Илька. – Он мягкий. Ну все, иди.

Человечек спрыгнул с Илькиной ладони, пробежал туда-сюда по комнате, юркнул в угол и исчез.

– Я что-то не понял, – запоздало спросил Сашка, – а у тебя-то откуда столько пергаментов? Ты их штампуешь втихаря?

– У куклы напрокат взял, – пошутил Шагунов. – Глазами расплатился. Когда она свою записку уронила, я помочь ей хотел, но старик опередил меня. Подсунул ей свой пергамент, тот, что Левка букинисту отдал. Про свой я как-то сразу забыл, а тут вдруг нашел.

– Интересно, как этот носовой платок Улю приведет? – недоверчиво пожал плечами Сашка. – На себе притащит? Да она его одной левой по стенке размажет.

– Вот сейчас и узнаем.

Илька нащупал ближайшую стену, опустился на корточки и собрался ждать.

Ожидание затянулось.

Сашка сидел около стены, закрыв глаза и нахохлившись, словно ему было холодно. Левка нервно прохаживался туда-сюда, сюда-туда, и если бы Илька мог это видеть, у него непременно зарябило бы в глазах. Но этих самых глаз у него не было, поэтому оставалось лишь прислушиваться к мерному стуку каблуков сидоровских ботинок, к изредка проезжающим вдалеке машинам, к шуму в соседнем помещении.

Раньше Илька никогда не замечал, что вокруг него столько звуков. Обычно шум был какой-то один: перед доской говорил учитель, надрывался магнитофон, мама звала ужинать, бормотал телевизор. Потеряв глаза, Шагунов заметил, что весь мир состоит из звуков – по улице проезжали машины, где-то грохотал по рельсам трамвай, галдели ребята, за стеной громко ругались.

Причем ругались давно.

Голос старика разобрать было легко. Он накатывал волнами, перекрывая все остальные звуки. Иногда в паузы между неприятными вскрикиваниями вклинивался бухтящий голос – с сумасшедшим коллекционером спорил то ли букинист, то ли Иван Иванович Иванов. Голоса иногда прерывал неприятный скрипящий звук, словно чем-то острым вели по стеклу или по кафельному полу передвигали что-то тяжелое.

В душе Шагунова рождались нехорошие предчувствия, что его рассказ про котел и человеческие кости, которые нужно непременно подкинуть в огонь, не выдумка, а страшная правда. Он попытался прогнать эту жуткую мысль, но образ костра, в который кого-то кидают, не выходил из его головы. Тогда, чтобы отвлечься, он стал вспоминать истории про колдунов Средневековья.

В книжках о том времени ему попадались легенды о философском камне, о том, как алхимики убивали лунный свет, превращая его в золотой песок. Волшебники столетиями искали эликсир вечной жизни, таблетки бессмертия, микстуру неиссякаемого богатства, порошок извечной привлекательности.

Правда, рядом с живой водой всегда появлялась вода мертвая. Плеснул мертвой водой – убил, живой – оживил.

Шибанут главного героя неудачно по голове, он еще глаза закрыть не успеет, а тут раз – две капли живой воды, и он снова целый и здоровый. И давай заново своим мечом врага рубить.

Хлоп – враг падает. С вражеской стороны врачи подбегают, живой водой обрызгивают. И снова они бьются.

Долго.

Месяц, без остановки. Пока у кого-нибудь живая вода не закончится.

Тогда все бегут… Бегут туда, где главный ученый сидит и из корня мандрагоры живую воду выжимает. По капле в год. Но выжать он еще ничего не успел, потому что мандрагору сначала нужно ее же соком, то есть живой водой, полить.

А вода кончилась, нужно у врагов отнимать. Бегут посыльные обратно, а там…

Ударили нашего героя по голове, а спасать уже нечем. Смеются враги, язык показывают.

Тогда послали в стан врага нашего лазутчика. Он во вражеский шатер залез, пару часов вражеские песни радостные послушал да и стащил под шумок скляночку с живой водой. А как вышел он на нейтральную территорию, то решил воду живую не отдавать, самому выпить. Выпил и стал вдвойне живым.

А наши ждали-ждали лазутчика, не дождались. Решили, что его убили, и пошли мстить за него. Перебили всех врагов, лазутчика не нашли, еще больше рассердились. И пошли лазутчика искать…

Илька выпал из задумчивости. Вот ведь история получается. Короче, когда они этого лазутчика поймали, то порезали на мелкие кусочки, получилось много-много пергаментов, способных мертвых людей живыми делать – воду-то он выпил, вот она и впиталась в кожу. И если все пергаменты собрать однажды в одном месте, то лазутчик соберется и снова будет живым и здоровым. И проживет так еще тысячу лет. Пока его снова кто-нибудь на запчасти не разберет.

Можно было придумать другую какую-нибудь легенду, но эта Ильке нравилась больше всего. Она была какая-то безопасная, с надеждой на хорошее завершение.

За стеной упало что-то тяжелое и с гулом прокатилось по полу.

– Это они там котел, что ли, готовят? – прошептал Сашка. – Варить нас будут?

– Столько времени прошло, давно можно было все приготовить, – покачал головой Левка. – И не только нас сварить, но и гостей на ужин позвать.

– Оптимист, – фыркнул Илька и вдруг подпрыгнул, потому что старик издал такой пронзительный визг, что стена завибрировала.

Дверь дрогнула от удара. В Илькиных глазах снова что-то щелкнуло, и они стали видеть. Но видели они не совсем то, что ожидалось. Перед его глазами была не дверь, в которую сейчас должен был кто-то войти, а небольшая темная комната. В углу, с трудом разгибая колени, вставал Сашка, сильно побледневший Сидоров застыл в стороне. Рядом с ним, в упор глядя на самого себя, стоял… стоял… Короче, стоял сам Илька и с удивлением смотрел на… на того, кто смотрел на него.

– Отдай!