Читать книгу - "Царь живых - Виктор Точинов"

Парма.

Иван осторожно опускает Марью на кровать. Наташа делает что может – но может она немногое. Удар мертвого мужчины – смерть в рассрочку. Губы шевелятся почти беззвучно, Иван низко наклоняется к ним – но понимает все.

Каменеет лицом. Нет никакого Царя Живых. Есть маленький мальчик в лапах человекокрысы. Все вернулось. Борца с вселенским злом из него не получилось и не получится – извини, Адель. Придется заняться знакомым делом. А оружию Стражей на его левой ладони придется заменить карабин “Везерби” – тоже извини, не для этого тебя делали…

Иван идет к берегу Кулома, на ходу выдает инструкцию Наташе. Наташа останется здесь, с Марьей. Он скоро вернется. Все будет в порядке.

Повезло. На берегу лодка-гулянка с мотором – длинная, деревянная, с низкими бортами. На дне снасти – кто-то собирается на рыбалку. Самого рыбака не видно. Иван выкладывает сети и какие-то свертки на береговой песок, берется за шнур стартера – извини, браток, порыбачишь в другой раз. Мне тут срочно поохотиться надо.

Мотор не успел взреветь – сзади крик.

Наташин.

– Я люблю тебя! – выкрикнула она.

Он обернулся.

Вот и все. Конец всему. Сейчас он скажет, какая я хорошая или какие у меня красивые глаза, а у меня не красивые глаза, у меня сейчас заплаканные глаза, или он ничего не скажет, и это будет еще хуже, он подойдет и поцелует, или проведет рукой по волосам, или мы снова будем ночью вместе, если доживем до ночи, или, что всего страшнее, – он соврет, что любит меня, думая, что так лучше…

– А я тебя нет, – сказал Иван. – Извини.

Усть-Кулом – Гедонье. Месяц назад.

Рыжий конь поднялся на дыбы со свирепым ржанием, передние копыта яростно рассекали воздух – а задних копыт, и ног вообще, не было – конское тело заканчивалось, на манер русалочьего, рыбьим хвостом. Даже скорее не рыбьим – закрученным в спираль хвостом змея, дракона, и жало на конце того хвоста напоминало огромный меч, обращенный для удара туда же, куда и копыта.

Компания именовалась “Кэльпи-авиа” (ее владелец – не знавший чужих языков и произносивший по слогам заковыристо-иностранные слова – обожал такие названия) – гидросамолеты, авиетки, вертолеты, рейсы в дальние поселки и на затерянные в тайге и тундре промыслы. А изображенный на серо-голубом борту вертолета рыжий жеребец с рыбоящерным хвостом, надо думать, и являл собой пресловутую кэльпи – водяную лошадку кельтских мифов.

– А не слетать-то нам на Кулом, в верховья, а? – раздумчиво спросил Степан Викентьевич Парфёнов, более известный под прозвищем Маркелыч. – Что и как разведаем, может, промысел поставим… Места там вольготные… Как думаешь-то, Аполлоша?

Молчаливый пилот вертолета, названный Аполлошей, не стал отвечать на обращенный, по видимости, к нему вопрос.

Он не первый год летал с Маркелычем (заодно выполняя обязанности телохранителя и личного врача) – и знал, что на деле это приказ, ясный и недвусмысленный. И требующий немедленного исполнения.

Но сейчас произошло небывалое – пилот медлил, покрытое старыми шрамами и ожогами лицо выражало сомнение. Страшное сомнение. Пилот не стал отвечать, но очень внимательно посмотрел на Парфёнова. Тот кивнул, ничего не добавив. Бездонно-синие глаза на изрезанном морщинами загорелом лице Маркелыча глядели без тени неуверенности. Пилот пожал плечами и полез по приставной алюминиевой лесенке в кабину. Аполлоша, кстати, было прозвищем – пилот носил фамилию Саранчук.

…Летели не над извилистой лентой Кулома и не напрямик – Маркелыч предпочел зайти к Гедонью с северо-востока, дав изрядного крюка над болотистой тундрой. Рисковый мужик, презирающий любые страхи, – иногда Маркелыч бывал острожен до маниакальности. И мог выжидать долгие месяцы, делая вид, что позабыл о своих прежних планах, – выжидать, чтобы нанести стремительный и беспощадный удар.

Сейчас он выжидал пять лет. Пять лет, прошедших после экспедиции Сидельникова. Ничего за эти пять лет не произошло. Ни один Страж не появился в Гедонье – даже слепой, даже забывший все. Не появился пусть и случайно…