Читать книгу - "Ужасы войны - Тим Каррэн"

Они проскользнули под корзинами и увидели тела четырех женщин, подвешенных над одной из ям на пеньковых петлях. Они были сморщенные, коричневые и высушенные, как вяленое мясо, медленно копченые и приправленные над огнем. Это были индианки, длинные пряди черных волос свисали на их лица, сморщенные, как изюм. МакКомбу пришлось гадать, были ли эти бедные женщины живы, когда это началось.

Вонь была отвратительной.

Катакомбы поднимались вверх и заканчивались большой пещерой. Огромный каменный язык выступал в нее, как мост, и по обе стороны - крутой обрыв в темную впадину, заваленную человеческими трупами, многие из которых были свежими и кровоточащими, сваленными поверх других, что были лишь скелетами в лохмотьях кожи.

- Слушай, - сказал Пять Волков.

МакКомб прислушался и тоже услышал. Низкое, грубое хрюканье, словно свиньи роются в грязи. И много, много их. Все хрюкают, фыркают и визжат снизу. Он слышал, как рвется плоть мокрыми лоскутами, как зубы грызут кости, как крючковатые пальцы роют в тушах. Он осмелился заглянуть в одну из расщелин и увидел... сначала он не был уверен... просто извивающиеся, ползающие твари, что двигались, как падальные черви среди груд мертвых. Это были не живые мертвецы, но, возможно, нечто хуже. Что-то живое и мясистое.

Дети.

Его разум твердил, что этого не может быть, но эти существа внизу были малы и походили на детей по форме, человеческие личинки, питающиеся мертвыми. Он видел их лица в мерцающем свете... жирные, измазанные кровью, невероятно белые с огромными черными глазами ночных норников. Они жевали внутренности, грызли кости, обгладывали лица с черепов, царапали чешуйчатыми пальцами и рычали, шипели друг на друга, как дикие собаки.

Безумие.

МакКомб чувствовал, что разум его помутился. Давно уже зрело в нем это подозрение, но теперь оно обрело неоспоримое подтверждение.

Пять Волков и осейджи говорили, что у Молчаливого Ворона была жена, Язык Змей, подходящее мерзкое имя для мерзкой твари, что, должно быть, породила этих ползающих упырей внизу. Он не знал, правда ли это, но в сердце своем не сомневался.

- Больше не смотри, - сказал ему Пять Волков.

Твари внизу не проявляли к ним интереса. Они были довольны, питаясь мертвыми. Пять Волков повел их дальше по этому каменному языку, возвышавшемуся над ямами внизу, и они нашли Молчаливого Ворона.

Увидев его, распростертого на каком-то импровизированном ложе из костей, соломы и мусора, они приготовились к бою; их духи пылали ярко и были готовы к убийству. Но это было ненужно.

- Он ушел, - сказал МакКомб. - Простая глина.

Молчаливый Ворон был мертв. Он распростерся, подобно пугалу, сорвавшемуся с подпорки, и выглядел не более живым, чем оно. Томагавк Пяти Волков все еще торчал в его черепе, макушка которого была расколота, черная жидкость, похожая на кровь, и комья серого вещества стекали по его отвратительному, бугристому лицу. В его лбу зияла огромная дыра, затылок разнесен. Еще больше этой темной жидкости вытекло из обрубка его запястья. И в большом количестве... она собралась и свернулась в огромной, кисло пахнущей луже.

- Надо сжечь его, - сказал МакКомб.

Но жечь было нечем. Пять Волков, однако, потерял интерес к Молчаливому Ворону. Его привлекло что-то впереди. МакКомб последовал за ним дальше по этому каменному языку, и то, что он принял за сплошную каменную стену, вовсе не было стеной. Это был огромный, истертый гобелен из дубленых человеческих шкур, тщательно сшитых вместе. Должно быть, были использованы десятки тел, и каждая шкура снята одним куском, как и другие на стенах. Даже руки и ноги были видны, как и растянутые лица с пустыми глазницами и искаженными ртами, что, казалось, выли, как у призраков.

Каждый раз, когда МакКомб думал, что не увидит ничего более ужасающего, чем уже видел, эти катакомбы приносили ему новую порцию кошмаров.

- Мы сделали, что должны были, - наконец сказал он. - Давай убираться отсюда.

- Нет, - сказал Пять Волков, указывая томагавком на гобелен. - Жена Молчаливого Ворона жива.

МакКомб посмотрел на него, заметив, что он слегка шевелится, словно подземной ветерок толкал его. Но ветра он не чувствовал. Прямо тогда, с внутренностями, сжатыми от страха, он понял, что за этим гобеленом кто-то был, и был с самого их прихода. Он уловил высокий, сладкий запах, как у гниющего сена. Это не был запах смерти, а скорее аромат жизни, настолько сочной и обильной, что она разлагалась изнутри.

Это запах того, что ждет за этими шкурами, - подумал он тогда.

Но думать дальше у него не было времени, ибо он услышал сладкое и жуткое пение, женское по тону. Оно было мелодичным и пронзительным, приятным для слуха, но под ним - пустым и нечестивым, и от него у обоих мужчин что-то внутри похолодело. Пока они стояли, неуверенные, дрожащие, с напряженными мышцами, голос становился все громче, сплетая вокруг них кокон паутинного сна.

- Это она, - сказал Пять Волков, разрывая чары. - Жена Молчаливого Ворона.

* * *

МакКомб стряхнул паралич страха, что сковал его, и ужас сменился яростью:

- Покажись, мерзкая ведьма! - крикнул он. - Мы пришли, чтобы прикончить тебя самым жутким образом...

Пение оборвалось на полуноте.

Гобелен затрепетал, словно по нему скользнул ветер.

Затем, пока они стояли беспомощно, один шипастый коготь пробил его с другой стороны и разрезал насквозь. И тогда нечто уродливое и гротескное выскочило с визжащим криком ненависти. Оно было одето в рваные шкуры, почерневшие от времени и жесткие от засохшей крови и сгустков жира. Одна угловатая, с черными венами грудь торчала наружу, но она была покрыта серым мхом, что рос из многочисленных прорех в шкурах и тянулся к ее горлу в сырой, сумеречной паутине.

Язык Змей, жена Молчаливого Ворона и источник его силы.

Оба мужчины на миг оцепенели. МакКомб увидел нечто вроде женщины с желтым, размытым лицом, что было зашито и испещрено дырами. Это была сшитая маска, казалось, составленная из множества лиц, звериных шкур и жирных клочьев меха. Ни человек, ни животное, а нечто, составленное из обоих. Ее волосы были длинными, черными и заплетенными костями грызунов, ее руки - узловатыми, черными когтями зверя.

Но это все, что он успел разглядеть.

Ибо, когда он поднял топор и нож, чтобы убивать, Пять Волков оттолкнул его и издал дикий, воющий боевой клич народа кроу:

- Хуу-кии-хии!

Он бросился на женщину, а она прыгнула на него, как насекомое, готовое выпотрошить его. Снова началась битва.