Читать книгу - "Сайонара - Сьюзен Баркер"

Звезды освещали мою затянувшуюся прогулку, сияя сквозь полог бамбуковых листьев. Воздух благоухал, наполненный ароматами свежей зелени и земли. Выходя из дома, я не надел ни пальто, ни пиджака, поэтому со стороны походил на участника пижамной вечеринки на природе. Лягушки выводили горловые серенады, механизмы местной консервной фабрики исполняли роль ударных, Я с удовольствием вдыхал ночной воздух, выгоняя из легких выхлопные газы и еще бог знает какую дрянь. В прочем наслаждаться оздоровительной прогулкой мешали мрачные мысли. Именно они и выгнали меня из дому – мне захотелось поговорить.

Когда Марико отправилась в постель, я попытался мысленно связаться с тобой, сидя за кухонным столом с чашкой горячего какао, но так и не смог сосредоточиться. Я слышал скрип кроватных пружин и удары кулаком в подушку еще долгое время после того, как Марико уснула. Эти воображаемые звуки напоминали, что вот уже третью ночь в нашем доме ночевала гостья. Наверное, многие люди даже не вспомнили бы о присутствии чужака, пока не услышали бы его шаги, но я не привык к тому, что в доме находится живое, дышащее человеческое существо.

Я вымыл чашку и открыл окно. Легкий ветерок принес запахи леса, свежие и живые. Я встал, надел мокасины, и ноги сами понесли меня в лес. Я словно услыхал зачарованную мелодию, наигрываемую на флейте Крысоловом.

Я понимал, что поступил правильно, позволив Марико остаться. Недавно осиротевшая и брошенная братьями, она не знала другого укрытия, кроме сомнительного барного мирка. Мирка, где преследуют беззащитных и ранимых. Когда Марико призналась мне, как не хватает ей работы, я тут же понял, что должен сделать Однако мне понадобилось битых два часа, чтобы решиться оставить ее в нашем доме. Ты же знаешь, во мне никогда не было твоей порывистости и щедрости. И все же я рад, что в конечном счете все устроилось. Самое худшее, что могло случиться с Марико, это возвращение в нездоровую, прокуренную атмосферу бара, особенно в таком болезненном состоянии.

Хлюпанье воды в мокасинах доставляло мне почти детское удовольствие. Откуда-то сбоку доносилось журчание ручейка, но его местоположение так и осталось для меня тайной. Ветерок утих, а листья продолжали что-то нашептывать. Я решил забраться подальше.

Мне хотелось утешить Марико в ее горе. Я никогда не мог с точностью сказать, о чем она думает? Марико тщательно следила за тем, чтобы чувства не вырвались на волю, и позволяла себе расслабиться, только когда думала, что меня нет рядом. Прошлым вечером, например, я выносил мусор на задний двор и случайно оглянулся на кухонное окно. Марико вытирала кастрюлю, а по щеке ее катилась одинокая слезинка. Впрочем, со мной она была неизменно весела и никогда не упоминала об отце. Мы говорили о ноготках и о том, какой цвет краски выбрать для перил лестницы. Рели бы только ты была здесь. Уж ты бы знала, как утешить Марико.

Сегодня утром Марико встала раньше меня и спустилась на кухню. Снизу доносилось клацанье сковородок и стук открываемых дверок, словно на кухне поселился беспокойный домовой. Мне не терпелось спуститься но я не хотел прозевать утреннюю гимнастику по радио. Любопытство томило меня все время, пока я делал упражнения, затем я побрился и переоделся в костюм и галстук. Когда я вышел из ванной, меня встретили ароматы, от которых ноздри задергались, словно у кролика Марико, вам не следовало этого делать, – проворчал я, входя.

Марико обернулась от плиты, на которой готовила креветки темпура. Сияние ее улыбки затмевало солнечный свет.

– Доброе утро, господин Сато! Я приготовила вам завтрак.

Стол был накрыт традиционно: рис, суп мисо, соления, ферментированная бобовая паста и рыба на гриле.