Читать книгу - "Досье Дракулы - Джеймс Риз"

Мы молча подняли кружки с пивом за нашу дружбу, взаимное прощение обид и скорейшее освобождение от всей этой дьявольщины.

Заказали еду. Кейн прошелся по поводу отсутствия у меня аппетита, и я понял, что он прав. Последнее время я ел очень мало, но при моем дородстве легко переносил это. Да и разве полезет кусок в горло после всего того, что я в последнее время видел и продолжаю видеть, а теперь вдобавок к увиденным мной ужасам снова появился этот запах Тамблти…

Стоп. Я забегаю вперед, а не должен. Вдох. Выдох. Вдох.

После обеда мы взяли экипаж и направились на Виктория-стрит, в Альберт-Мэншнз, где находилась лондонская квартира Холла Кейна, в которой я так и не побывал, поскольку проветривание его комнат казалось мне делом второстепенным.

Кейн забыл свой ключ, но домовладелица, обрадованная тем, что знаменитый писатель вернулся к себе после столь долгого отсутствия, с удовольствием вручила ему новый, после чего мы вдвоем поднялись в его квартиру.

На площадке второго этажа я задержался, чтобы сделать Кейну комплимент по поводу этой квартиры. Его личной квартиры, в которой он мог без помех заниматься творчеством.

Моя зависть — я не сказал о ней ни слова: ведь разве не было всего полчаса назад нашего молчаливого тоста за дружбу — длилась недолго. Пока Кейн нашаривал ключ, мне в нос вдруг ударил запах фиалок. Тот самый, свидетельствующий о присутствии Тамблти, одержимом Сетом. Но были и другие запахи: резкий, с железистым привкусом запах ржавчины и развороченной земли и еще один, который в последнее время мне приходилось обонять слишком часто.

Запах крови.

Я забрал у Кейна ключ и предложил ему постоять в сторонке. Потом открыл дверь и вошел внутрь.

В квартире царила кромешная, пугающая тьма. Направляясь к окну, чтобы раздвинуть шторы и впустить в комнату свежий воздух, я вдруг почувствовал, что мои подошвы липнут и скользят на голом деревянном полу. Раздвинув портьеры малинового цвета, я обернулся. Мне показалось, что круглый обеденный стол в центре комнаты покрыт тканью того же оттенка. Но разве скатерть не должна свисать по краям?

Нет, это не ткань.

По поблескивающему кругу на деревянном полу под столом я понял, что красное — это кровь, которая растеклась по всей столешнице и стекла через край на пол.

Словно в подтверждение моей догадки, Кейн, проследовавший за мной в пропахшую кровью квартиру и увидевший то, что я только что описал, резко втянул воздух.

Первым пришел испуг: не здесь ли сейчас изверг?

Кейн выхватил из кармана револьвер с перламутровой рукоятью и дрожащей рукой стал водить стволом туда-сюда, в конце концов наведя его на меня.

Я решительно забрал у него оружие, усадил, запер дверь, чтобы никто не зашел (в первую очередь излишне заботливая домовладелица, которая могла поинтересоваться, не нужно ли чего мистеру Кейну), и только после этого, разогнав оставшиеся тени с помощью зажженной лампы, принялся осматривать квартиру, нет ли в ней Тамблти.

Как я и предполагал, здесь его не было, но ушел он совсем недавно, поскольку оставил после себя в Альберт-Мэншнз непостижимый хаос.

Я зажег свечи не ради иллюминации, а чтобы перебить запах крови, и, вернувшись в комнату, увидел в их мерцающем свете Кейна. Он уже не сидел, а стоял, дрожа, словно от холода.

— В чем дело, Томми?

— Уйти. Можем… Можем мы просто уйти отсюда, Брэм? Пожалуйста!

— Ты думаешь… — начал было я.

Кейн действительно о чем-то подумал, ибо стремительно, как слишком сильно заведенная детская игрушка, бросился к двери.

— Подожди, подожди, — зачастил я, положив ладони на его поникшие плечи. — Подумай как следует. Мэри могла просто…

— Могла что? — не дал мне договорить Кейн. — Явиться сюда и учинить кровавое побоище? Или устроить здесь, у меня дома, операционную? И вот что еще, Брэм: Мэри вообще не знает про эту квартиру.

— Послушай, Кейн, — гнул свое я, — подумай, неужели не может быть другого объяснения…

— Ох, Брэм, — перебил Кейн, — ты не находишь, что два плюс два чаще всего будет четыре?

Он стал возиться с замком и чуть ли не умоляющим тоном спросил:

— Можем мы просто взять и уйти отсюда?

— Оставить все как есть, чтобы это обнаружила домовладелица?

— Тогда полиция. Давай предоставим разбираться с этим полиции.

— Кому мы можем заявить и что именно? Что в твоей городской квартире, которую, замечу, ты снимаешь отдельно от жены, недавно произошла непонятная резня или, по крайней мере, была пролита кровь? А после этого ты приподнимешь шляпу и раскланяешься? Разве не проще уж вручить им письма, и тогда они, а не Тамблти доведут тебя до погибели. Нет, Кейн, просто взять и уйти мы не можем. И вызвать полицию тоже не можем. Мы должны…

— Ты ведь, конечно, не хочешь сказать, что мы…

Я перебил его, намереваясь заявить, что наша задача — вычистить и привести комнаты в порядок, нравится нам это или нет, однако услышал, как говорю нечто совершенно другое, причем мне показалось, что Кейн меня не слышит.

— Разве мы не договорились, Кейн, что некоторые обстоятельства, — я имел ввиду и тайное общество, членство в котором компрометирует сливки лондонского света, и некоторые потенциально губительные для репутации письма, которые неблагоразумный Кейн подписал собственным именем, и то, что я видел и что мне слышалось, и животных, разлагавшихся на моем заднем дворе, — исключают обращение в полицию?

Нет, оказывается, он меня слышал.

— Хорошо, — сказал он, — но вся эта кровь… У меня мурашки бегут по спине при виде этого, а уж вонь! Ох, Брэм, Брэм.

Я боялся, как бы Кейн не упал в обморок, но, признаться, меня больше волновало, как Тамблти попал в квартиру.

Маловероятно, чтобы Тамблти, которого я видел на Бэтти-стрит, весь изломанный, с натянутой, как на барабан, кожей лица, смог проскользнуть мимо консьержки, не возбудив ее подозрений. Из чего следовало, что он мог маскироваться и его облик не всегда выдавал присутствие Сета.

Он мог пройти как неодержимый. Он мог подчинять людей своему влиянию. Если это так, исходившая от него опасность удваивалась. И что еще он мог совершить со своей магией, со своей сине-черной невидимостью, с деньгами и злобными побуждениями, действуя на пару с Врагом, с Сетом? Сколько сердец могли они собрать?

Когда я сделал первый шаг в глубь комнаты, мои подошвы стали сильнее прилипать к свернувшейся крови на деревянном полу.

Это означало: чем ближе к столу, тем она свежее. Не покинул ли Тамблти квартиру только что, натворив все это? Не оставил ли он нам это… свидетельство, зная, что мы направляемся сюда? Если так, то он наблюдал за нами. Он рядом!

Разумеется, Кейну я ничего говорить не стал.