Читать книгу - "Дар или проклятие - Джессика Спотсвуд"

— Нет. — Я не могу допустить, чтобы произошел еще один инцидент, и не могу даже помыслить о том, чтобы начать избегать Финна. — Чем скорее, тем лучше.

— Мы можем встретиться где-нибудь у тебя в имении. Если, конечно, ты не боишься выходить, когда темно, — ухмыляется Саши.

Я не могу больше полагаться на безопасность розария; только не сейчас, когда Елена бродит повсюду, словно жаждущий крови упырь. Но есть еще одно место. Я предпочла бы не появляться там даже при свете дня, но разве у меня есть выбор?

— На дальней стороне пруда есть кладбище; встречаемся там в пятницу ночью. Если вы пойдете полями, из дома никто вас не увидит.

Губы Саши подергиваются:

— В ведьминский час на кладбище. Идеально для первого шабаша нашего маленького ковена.[8]

Спустя полчаса я умираю от скуки в обществе Розы Колльер. Она вставляет в каждое предложение слово «дорогая»; так миссис Ишида именует все «прелестным» — мое платье, тыквенные булочки Тэсс, обои на стенах гостиной. Довольно скоро нам не остается ничего иного, кроме как обмениваться глубокомысленными замечаниями о погоде. Какой дивный сегодня день, настоящее бабье лето, такой октябрь в диковинку для Новой Англии; я никогда не видела такого синего неба; о да, как замечательно, что наряду с чаем мы подали и лимонад.

Я созерцаю полет одинокой осенней мухи, бьющейся в оконное стекло, когда Роза издает какой-то неодобрительный звук:

— Разве она не должна доставлять свой товар через черный ход?

В дверном проеме появляется Марианна Беластра. Видно, что ей, как и предсказывала Саши, очень неуютно. На ней старомодное рыжее платье с высоким воротом, турнюром и прямыми рукавами, цвет и фасон которого совершенно не идут ни к ее лицу, ни к фигуре.

— Поглядите, она привела своего гадкого утенка. Мама говорит, что этот ребенок растет как трава. Как не стыдно тащить ее на люди с голыми лодыжками! Какая мать до такого додумается? Но, видно, миссис Беластра нет дела ни до чего, кроме ее книг.

Голос Розы так и сочится притворной жалостью. Она явно ждет, что я отвечу ей в той же манере, но мое сердце сжимается при виде неловко жмущейся к матери Клары, одетой в слишком короткий для нее и слишком детский коричневый сарафанчик.

Я смотрю на Тэсс, которая ловко разливает в столовой чай, развлекая матрон легкой беседой, изображая, что сплетни интересуют ее ничуть не меньше Овидия. Она выглядит очень хорошенькой, в ней нет и намека на болезненную неловкость Клары, но всего лишь несколько недель назад она была такой же странной и немодной. Благодаря уроком Елены она обрела самообладание, а новые платья помогли ей превратиться из гадкого утенка в настоящего лебедя.

Никто не встает, чтоб поприветствовать миссис Беластра и ее дочь. Чашки застывают в воздухе, словно в комнату с шипением заползла гремучая змея. Клара глядит на свои ноги; ее лицо багровеет под веснушками, темные глаза смотрят страдальчески. В них написано, как ей хотелось бы сейчас оказаться в другом месте. В каком угодно, лишь бы не здесь.

А я-то думала, что проявляю доброту, приглашая их к чаю.

— Миссис Беластра, большое спасибо, что пришли. — Мой голос подобно колокольному звону отчетливо разносится по комнате. — Мы очень рады вам обеим. Не желаете ли чаю? Клара, я хочу представить тебе мою сестру Тэсс, вы с ней однолетки.

Светская скороговорка, срывающаяся с моего языка, звучит ужасно неестественно, но я думаю, это лучше, чем ничего. Клара — сестра Финна, и я не могу допустить, чтобы она беззащитно стояла в дверях как мишень для оскорблений этих безмозглых женщин.

Я провожаю ее вместе с матерью в столовую, будто они — почетные гости, наливаю им чай, предлагаю отведать приготовленный Тэсс десерт. Мне хочется отвести Марианну в сторонку и спросить ее совета, но мне нельзя шептаться с ней у всех на виду. Я понятия не имею, о чем говорить с матерью Финна, если, конечно, исключить тему магии. А еще я почему-то вопреки очевидному боюсь, что она может прочесть мои мысли и знает, какие сладострастные распутные думки бродят в моей бедной головушке относительно ее сына.

К счастью, Тэсс смущается гораздо меньше, чем я. Она моментально оценивает ситуацию.

— Мисс Беластра, вы печете? Я сама испекла эти пирожные.

Тэсс такая умница! Она знает, что семья Беластра не может позволить себе домработницу, и что миссис Беластра весь день занята в лавке, а значит, стряпать приходится в основном Кларе. То, что обе девочки проводят много времени на кухне, позволяет им общаться более или менее на равных. Клара признается, что ей вечно не удается корочка, и вскоре они уже хихикают и трещат, как две сороки.

Мне бы хотелось обладать некоторыми талантами Тэсс. Я спрашиваю Марианну, как ее бизнес, и та рассказывает о том, что она получила сборник одобренных Братьями нравоучительных сказок для детей. Потом я спрашиваю, что Марианна читает для себя — это любимый вопрос Тэсс, — и слышу воодушевленный рассказ о только что открытом ею французском поэте.

Переставляя на столе красные и розовые розы, я кошусь на гостиную. Маура оживленно болтает возле пианино с Кристиной Уинфилд и еще несколькими барышнями, а Саши и Рори о чем-то шепчутся на софе. Вроде бы все в порядке, но кое-кто из жен Братьев и миссис Корбетт что-то обсуждают у дивана. Знать бы, что… Может быть, мы совершили какой-то неверный шаг? Или все на должном уровне?

— Это ведь ваш первый прием, не так ли? — спрашивает Марианна, вернув меня к действительности. — Вам следует вернуться к своим настоящим гостям.

Застыдившись того, что она застигла меня врасплох, я удивленно отвечаю:

— Вы с Кларой такие же гости, как и все остальные.

— Кейт, с вашей стороны было очень мило нас пригласить, но вы же разумная девушка и должны понимать, что общение с моей семьей не пойдет на пользу вашей репутации.

Конечно же, я это понимаю, но мое благоразумие моментально улетает в форточку, стоит мне только подумать о ее сыне.

Интересно, Финн рассказал ей о нас? Я морщусь от этой мысли. То, что Марианна дружила с моей Мамой, вовсе не означает, что она жаждет видеть сына женатым на ведьме.

Марианна говорит тем же сухим тоном, который я не так давно слышала от Финна, когда тот произнес: «Я не слишком-то горжусь тем, что мне придется сказать». Разница в нашем социальном положении имеет значение — не для меня, но для любого стороннего наблюдателя. У нас, девушек семьи Кэхилл, могут быть тайны, но деньги помогают нам скрывать их. Нам незачем жить прямо в городке, и мы не зависим от прихотей соседей, которые то ли покупают, то ли не покупают наши товары. Отец, возможно, не одобряет цензуры Братства, однако он этого не афиширует, и поэтому Братья не приходят к нам в дом с обыском. Как бы то ни было, нам живется куда легче, чем Кларе Беластре.