Читать книгу - "Путь королевы - Светлана Быкова"

— Я не калека! — воскликнула эльфийка, вскакивая с кровати. Забыла, что потолки невысокие, и больно ударилась макушкой.

Она вышла во двор и поняла, что все и впрямь уже собрались. Совсем все, в том смысле, что вся деревня огоньков умудрилась каким-то непостижимым образом втиснуться в этот небольшой дворик. И что было еще невероятнее: все они смотрели на Лютена и… улыбались. Правда, зрелище получилось не для слабонервных. У огоньков оказались мелкие частые острые зубки. Королева даже засомневалась, не хищники ли они на самом деле — очень уж плотоядно улыбались, ей на какое-то мгновение стало страшно за своего приятеля. Огоньки дружно поклонились на прощание и проводили компанию друзей до самых ворот, а потом еще долго стояли и махали им вслед.

— Милая деревня, — высказался Соловей, когда друзья тронулись в путь, — обязательно заеду сюда еще раз.

— Как-нибудь попозже, — остудила его Эйриэн, — а сейчас нам надо поторапливаться.

Она попросила Арейона скакать как можно скорее, и они помчались быстрее ветра, но, оказалось, что остальные кони не успевали за ними. Особенно кобылка Литавия. Где ему отыскали это чудо природы, было неизвестно, но на вид она больше была похожа на помесь осла и козы. Когда эльфийка озвучила свой вопрос, Соловей проворчал:

— Что в деревне было, то и купили. Должны же мы были хоть как-то отплатить за то, что разрушили его дом.

— По-моему, ты прогадал, Литавий. — Эльфийка погладила кобылку меж ушей, и та тихонько заржала или, скорее, замекала. — Я бы на это не стала менять свой дом.

Вампир промолчал, но по его лицу и без слов все было понятно.

— Ладно, — обнадежила Эйриэн, — дотяни до Файана, а там приобретем тебе что-нибудь более пристойное. Правда, Соловей?

Тому ничего не оставалось, как согласиться:

— Правда.

Ехать тем темпом, который задала Эйриэн, ни у кого не получалось, потому что за агиски невозможно было угнаться, и девушка начинала потихоньку злиться и закипать. Она уже пожалела, что отправилась в это путешествие вместе с друзьями. Но, честно говоря, без них она давно бы стала травой для оленей. Так что приходилось мириться с данным положением вещей, хотя настроение у нее от этого лучше не становилось.

Эльфийка подъехала к Литавию, чтобы окончательно не сойти с ума от скуки и ожидания. К Алессии с Лютеном обращаться было бесполезно. Они опять спорили на излюбленную тему: каким мечом лучше драться. Королева, которая считала, что лучше не драться совсем, в данном споре прекратила участвовать несколько лет назад. Ну или иногда присоединялась, когда совсем было нечего делать.

— А правда, что вампиры умеют летать? — спросила она.

— Правда, — кивнул Литавий.

— А ты покажешь?

— Могу показать, но лучше когда будет темно. Мы же из рас ночи, на свету магия отбирает у нас больше сил, чем в темноте.

— Я помню, в детстве меня учили левитировать, но у вас же это происходит совсем по-другому?

— Да, мы летаем, как птицы, но лучше при этом менять обличье. Так меньше сил тратится.

— Вы же, в своем роде, тоже оборотни? Вы превращаетесь в летучих мышей?

— Ага, — подтвердил Литавий, — Только из вампиров мыши получаются гораздо крупнее, чем обычные.

— Литавий, а куда девается ваша одежда во время перевоплощения? — Эйриэн засмущалась, но все-таки задала этот щекотливый вопрос, потому что наконец-то она смогла найти этэна, которого не побоялась об этом спросить.

Молодой человек задумался, а затем рассмеялся:

— Ты знаешь, я никогда об этом не думал. Когда я становлюсь летучей мышью, я начинаю воспринимать мир совсем иначе, чем в этэнском обличье. Я просто с детства привык, что все происходит так, как происходит, и никак иначе. Раз — этэн, два — мышь. И обратно. Обязательно понаблюдаю в следующий раз и расскажу тебе.

После выезда из деревни он вновь забрал челку и теперь открыто смотрел на мир своими красными ягодными глазами. Все-таки такой цвет глаз казался эльфийке очень странным и очень красивым.

— Расскажи мне о магии крови, — попросила королева, — меня учили только азам: как лечить, передавать знания, подчинять. Но ведь это далеко не все. Ваша раса достигла в этом деле невероятного прогресса.

— Прогресс может быть не только хорошим, — серьезно ответил Литавий. — Мы умеем обрабатывать металлы, делать из них отличное оружие, убивать с одного удара. Но если бы мы не знали всего этого, чем бы мы тогда убивали? Палками? И возникла бы тогда вообще сама мысль об убийстве, о кровопролитных войнах, которые ведутся сейчас в разных уголках нашего мира?

Эйриэн была полностью согласна с размышлениями своего друга.

— Так и магия крови оказалась жезлом о двух концах, — продолжал между тем вампир. — Люди нас, наверное, хорошо бы поняли. Они для нас — весенних и зимних — однодневки. Чтобы мы уважали человека, он сначала должен доказать, что есть некоторая область, в которой он ничем не уступает первородным. И все же у всех летних есть то, чего нам не хватает: какая-то особая мудрость. Они умеют ценить каждый прожитый день, ведь их жизнь намного короче, чем наша. Они куда прозорливее нас и более пытливы. Такими были и вампиры в эпоху молодости нашего народа. Честолюбивое стремление доказать всем ранним родственникам, что мы ничем не хуже их, ни в чем им не уступаем, подтолкнуло нас посвятить больше времени и сил изучению и усилению магии крови. Главным образом, мы хотели затмить своими знаниями образ легендарных керов. Что больше руководило моими предками, я вряд ли сейчас могу сказать: жажда знаний, власти, гордость. А может все сразу, но результаты не замедлили себя ждать: мы проникли в самую суть магии крови.

Литавий заговорил о самом интересном, и даже Алессия с Соловьем, прекратив свой извечный спор, подъехали ближе, привлеченные рассказом.

— Чем старше раса, тем больше в ее крови магии. Все зимние были великими магами. Даже не просто великими, а величайшими. Их войны меняли очертания континентов, заставляли реки поворачиваться вспять и осушали моря. Они колдовали одной силой мысли без применения слов, жестов, амулетов, посохов. Расы леса могли оживлять деревья, расы моря могли поднимать в небо целые тучи воды, оборотни имели по десятку обличий. Мы изучили все, что только было возможно, но не многое из этого мы могли использовать. Вампиры научились останавливать кровь взглядом, особо искусные мастера могли заставить сердце перестать биться всего лишь словом или взмахом руки. Но наибольших успехов мы достигли в области подчинения, что в итоге и снискало нам столь дурную славу. Мы научились полностью заменять кровь в этэне на свою собственную. Тут очень пригодилось природное строение зубов. Укусы получаются совсем безболезненные, а подчас и вовсе незаметные. Раны, как правильно сказал Лютен, затягиваются почти мгновенно, а рубцов чаще всего вообще не остается. Этэны с кровью вампиров теряли свою душу и магию и становились полностью подчиняемыми. Ими было легко управлять, словно марионетками в театре у бродячих актеров. Их называли кубами, отсюда и пошли названия инкуб и суккуб. Но у кубов был один существенный недостаток, о котором не могли предположить те, кто их создавал, — неимоверная жажда крови. Именно они, а не вампиры выкашивали целые деревни, а подчас и города. Сначала вампиры испугались своих порождений, но потом поняли, как их можно использовать. Более послушных солдат невозможно было и придумать. К тому же кубы передавали при укусе кровь вампиров тем, кого кусали, и превращали их в себе подобных. Если запустить одного куба в деревню поздно вечером, то можно не сомневаться, что к утру она будет полностью заражена.