Читать книгу - "Проклятье музыканта - Наталья Калинина"

– Так категорично? – ужаснулась я.

Рауль молча кивнул.

– Мне кажется, Хосе Мануэль так не поступит. Он понимает, что замену сейчас будет найти непросто. Вернее, найти можно, но новый гитарист не репетировал с вами! И потом, вряд ли ваш менеджер такой зверь…

– Если только дело не касается наркотиков, Анна. У Хосе Мануэля был печальный опыт работы с одним очень известным певцом. Талантливым тот был без сомнений. Но, к сожалению, слава ему быстро ударила в голову. Ошибка за ошибкой, скандал за скандалом, и из талантливого музыканта он быстро превратился в постоянного персонажа «желтых» газет. Алкоголь, легкодоступные девушки, скандалы, драки, сомнительные компании… Потом – наркотики. Завершилось все каким-то грязным делом, волей-неволей Хосе Мануэля это тоже коснулось. Но дело даже не в этом. Хосе Мануэль этот случай до сих пор своей ошибкой считает, провалом. Поэтому так жестко относится к тем, кто принимает наркотики, легкие ли, тяжелые – не важно. Раз оступился – до свидания, без шансов! Чави идиот. Не понимаю, почему…

– Он раньше принимал что-то?

– Не замечал за ним. Музыка для него – наркотик. Он мечтал о сцене, и теперь, когда его мечта сбылась, так оступиться… Не понимаю!

– Ты сказал, что у него была передозировка.

– Лишь предположил по некоторым симптомам, что он нюхал кокаин и превысил дозу. Возможно, в том порошке, что он принял, была примесь других наркотиков, которые усилили эффект. Более вероятный вариант. Второй – кокс, наоборот, был чистым. Обычно продают смесь, разбавляют, к примеру, мукой. Потребитель привыкает к определенной дозе разбавленного порошка, но, бывает, меняет торговца и приобретает чистый кокаин. Редко, но случается. Что происходит? Принимает, как думает, привычную дозу, а на самом деле – удвоенную… Могло и так случиться.

– Но ты же говорил, что не наблюдал раньше за Чави признаков того, что он принимает наркотики, – усомнилась я.

– Я просто выдвигаю гипотезы, Анна, – с досадой обронил он и нервно взъерошил волосы, так, что они встали дыбом. – Без анализов все равно ничего не узнаешь. Ждем результатов. Хосе Мануэль должен сообщить.

– Позвони ему сам, иначе до утра не успокоишься.

– Уже звонил. Телефон отключен, видимо, нет там связи.

– Рауль, ложись. Он может перезвонить и утром. Ты что, так и будешь бродить по номеру?

– Да, ты права, – рассеянно отозвался он, останавливаясь напротив окна и обнимая себя руками. Похоже, ответил машинально, не расслышав, что я ему сказала.

Анна… Еще кое-что произошло. Думал, не говорить сейчас, но все равно узнаешь.

– Что такое?

– Гитара пропала. Та, которую вы с Лаурой подарили, – сказал он, развернувшись ко мне. – Она оставалась в гримерке, когда нас позвал на помощь Хосе Мануэль. Понятно, что за всеми этими событиями я просто о ней забыл. На сцену обычно выхожу без гитары. Хватился уже после концерта – и не нашел.

– И слава богу! – вырвалось у меня.

Рауль удивленно вскинул бровь.

– Я рада, что ты ее… потерял, – сказала я, чувствуя невероятное облегчение. – Знаю, что она тебе очень нравилась, но мне – нет.

– Да, ты об этом говорила, – поспешно сказал он, припоминая наш давний разговор.

– Нехорошая это вещь, Рауль. Вещь, которая приносит не удачу, а несчастья. И если она пропала, значит, так и надо. Не стоит о ней жалеть, напротив, порадуйся. А мы тебе купим новую.

Он не успел мне ответить, потому что в этот момент у него зазвонил телефон.

– Да? – проговорил Рауль в трубку с такой поспешностью, что без слов стало ясно, кто звонил – Хосе Мануэль.

Нет, мы еще не спим. Жду твоего звонка. Как Чави?

По мере того как он слушал, его лицо расслаблялось, будто сообщали ему хорошие новости:

– Понятно. Да… Рад. Его отпустят утром? Ясно… Хорошо. Да.

Рауль положил телефон на стол и сказал:

– Чави чувствует себя хорошо. Хосе Мануэлю стали известны результаты анализов, и в крови не обнаружили никаких следов наркотиков.

Я с облегчением перевела дух и улыбнулась.

– Чави тоже клянется и божится, что не принимал ничего запрещенного. Но совершенно не помнит о том, что случилось в гримерке. Его сейчас оставили в госпитале, чтобы сделать еще анализы: так и не известно, что спровоцировало приступ. Усталость ли или какое-нибудь заболевание.

– Я очень надеюсь, что не окажется ничего серьезного…

– Я тоже. Он меня тревожит. Если это не наркотики, то что же? Нет, я, конечно, очень рад, что причиной приступа послужила не передозировка, но боюсь, как бы это не оказалось проявлением какой-нибудь серьезной болезни. Ты же видела, как ему стало плохо!

– Видела. И, можно сказать, ты спас ему жизнь.

Рауль лишь махнул рукой. Хотел что-то добавить, но будто передумал в последний момент.

– Давай спать, – сказал он. – День был очень сложный.

Я сняла шерстяной жакет, в котором была днем и который надела сейчас, потому что замерзла. В кармане что-то зашуршало, я опустила в него руку и вытащила скомканную бумажку, которую подобрала в гримерке. Развернув ее, я увидела, что это чек. Чек, который выписали в магазине музыкальных инструментов и который пропал из нашего дома вместе с обрывком фотографии. Я сжала бумагу в кулаке, чувствуя, что по спине прошел неприятный холодок. Значит ли это, что человек, побывавший в нашем доме, побывал сегодня в гримерке перед тем, как Чави стало плохо?

Я могла подозревать лишь одного человека. Того, который категорически отрицал, что забрался в нашу квартиру, но который уже врал мне раньше.