Читать книгу - "Костры Тосканы - Челси Куинн Ярбро"

— Можно дать ему это понять и другими способами. Например, написать что-нибудь на дверях. В его палаццо три огромных двери. Пиши на любой.

— Что-нибудь вроде: «Берегись, чужеземная гнида!» — подхватил Уго. Идея, похоже, пришлась Бьяджо по вкусу. Он что-то прикинул в уме и решительно зашагал по проулку.

— Слишком длинно, — скривился Клеменцо, поспешая за коноводом компании. — Пока будешь писать, тебя могут поймать. Ракоци обратится к властям. Он хотя и чужеземец, но Синьория примет его сторону. Им некуда будет деваться. Закон одинаков для всех.

Но Уго не унимался.

— Вы видели его парадную дверь? Она вся резная, покрыта разными барельефами. Хорошо бы ее обтесать.

Бьяджо опять оживился, потом сказал с неохотой:

— Нет, это тоже морока. Вот забросать камнями — другой разговор. Камни посшибают резьбу, а нас никто не увидит. Пока кто-нибудь выбежит, мы будем уже далеко.

Сумерки все сгущались. Прогуливаться по флорентийским окраинам в такую пору было небезопасно, но троица шла не прячась, возбужденная недавней расправой. Впрочем, пыл компании начинал остывать.

— Как думаешь, что этот старый черт наболтает?

Бьяджо пожал плечами.

— Что-нибудь скажет. Не все ли равно?

Клеменцо нахмурился.

— Он может на нас указать, он ведь нас видел.

— Кто ему поверит? — Бьяджо усмехнулся. — Идемте в Сан-Марко. У нас есть что рассказать Марио, он будет нам рад.

Несколько часов спустя Иоахим Бранко стукнулся в боковую дверь палаццо да Сан-Джермано, однако сделал это так тихо, что сам не услышал стука. В отчаянии он с трудом поднял руку, чтобы возобновить попытку, но тут заскрипели засовы.

— Бранко! — воскликнул потрясенный Франческо Ракоци и громко хлопнул в ладоши. — Руджиеро! Скорее сюда! — Он подставил плечо португальцу. — Кто это сделал?

— Не знаю, — пробормотал алхимик, едва проталкивая сквозь разбитые губы слова. — Они напали внезапно. Нарцисо… мой ученик, я думаю, он уже мертв…

— Где это произошло?

— В переулке. Недалеко от банка Медичи.

Тут появился Руджиеро, и Ракоци, бережно поддерживая товарища, принялся отдавать распоряжения:

— Немедленно разбуди Аральдо с Пасколи и ступай с ними к банку Медичи. Нарцисо Бочино лежит там избитый. Если он жив, доставьте его сюда; если мертв, передайте тело властям.

— Хорошо, хозяин.

— Непременно вооружитесь. Короткие мечи подойдут. — Он с тревогой покосился на Бранко: тот был близок к обмороку. — Запри эту дверь. Я буду в дальней комнате нижнего этажа. Пришли туда кого-нибудь с кухни. Все, можешь идти.

Руджиеро ушел. Ракоци пожалел, что его отослал. Взять в одиночку на руки долговязого Бранко было непросто, и все же через минуту он уже нес раненого по коридору — осторожно, как большого младенца, стараясь не оступаться и огибая углы.

Еще через пару минут тем же путем пробежали Мазуччо с Гвалтьере — младшие повара, помощники Амадео. Виду них был подавленный. Как люди самой мирной на свете профессии, они жутко боялись того, что им предстояло увидеть.

— Силы небесные! — в ужасе выдохнул Гвалтьере. Распростертое на постели тело магистра его потрясло.

Ракоци вскинул голову.

— Некогда охать! Несите воду, чистые тряпки… и поживей!

Он стаскивал с Иоахима Бранко длинное одеяние, но в некоторых местах кровь засохла, и ткань, приставшая к ранам, не поддавалась его осторожным усилиям.

Гвалтьере тотчас ушел, Мазуччо стоял столбом, не в силах пошевелиться.

— У тебя ведь тоже был перелом, — напомнил Ракоци, чтобы как-то его подбодрить.

— Да, но не такой жуткий, — прошептал, бледнея, Мазуччо.

Ракоци рассмеялся бы, будь ситуация менее удручающей.

Теперь же он ограничился тем, что произнес будничным тоном:

— Сходи, принеси какое-нибудь белье. — Мазуччи мог грохнуться в обморок, надо было занять его чем-то.

Послышался звук быстро удаляющихся шагов, их сменили шаги, приближающиеся к спальне. Не оборачиваясь, Сан-Джермано сказал:

— Мы должны потихоньку, поливая одежду водой, отлепить ткань от ран. Начнем с левой руки, она очень плоха.

— Разумеется, мэтр, — откликнулась Деметриче Воландри, ставя на кровать поднос с большой чашей, чистыми тряпками и парой ножниц. Она была в простой блузе, в той самой, которую надевала для работы в лаборатории, косу ее, закрученную в клубок на затылке, стягивала косынка. — Мне показалось, что я вам нужна.

Восхищение, мелькнувшее в темных глазах, сменилось сомнением.

— Да, конечно, нужны, но… раны Иоахима могут вас покоробить.

— Ничего, я как-нибудь это переживу. — Деметриче взглянула на португальца. Лицо ее побледнело и вытянулось, но она тут же овладела собой, — Что я должна делать?

— Для начала сходите в лабораторию. Там, в шкафу со снадобьями, найдите коробочку с надписью «Глаз Гора». Щепотка этого порошка превращает воду в раствор, убивающий в ранах заразу.

Деметриче кивнула.

— Я мигом. Но… скажите, он очень плох?

Ракоци выпрямился и ответил с большой неохотой:

— Больше всего досталось левой руке. Переломы плеча и предплечья.

— Это… когда-нибудь заживет?

— Если вы спрашиваете, срастутся ли кости, то да. Но вряд ли он сможет пользоваться этой рукой, как прежде.

Его слова были резкими, в них прорывался гнев.

— К счастью, Иоахим — правша. С правой его рукой все будет в порядке.

Кивнув в ответ, Деметриче ушла. Ракоци окунул тряпку в воду.

Руджиеро отсутствовал долее часа. Наконец он появился и знаком вызвал хозяина в коридор. Там стояли Аральдо с Пасколи, держа под руки негнущееся тело Нарцисо.

— Что случилось, мой друг?

Руджиеро, белея от ярости, заговорил на латинском:

— Он мертв. Я ходил в казармы наемников, я ходил во дворец Синьории, я был в церкви Санта-Мария дель Фьоре и в монастыре Святейшей Аннунциаты. Никто не пожелал меня выслушать и принять мертвое тело.

Слуг, казалось, больше смущал мрачный вид Сан-Джермано, чем то, что случилось. Аральдо, набравшись храбрости, произнес:

— Хозяин, один из доминиканцев сказал, что Нарцисо сам виноват. Что он вместе с вами занимался запретными опытами и потому Господь его покарал.

Ракоци изогнул тонкие брови.

— Покарал? Переломав ребра и расколов череп? — В его взгляде блеснуло холодное бешенство. — Вы добрые люди, — обратился он к слугам. — Вы сделали все, что могли, и заслужили отдых. Только прежде отнесите тело в зал для приема гостей.