Читать книгу - "Тварь 2. Сказки летучего мыша - Виктор Точинов"

А теперь вот рассказ о Дибиче – совершенно не совпадающий со старыми архивными материалами, вкратце пересказанными Чагиным. Кравцов изложил лишь то, что видел штабс-ротмистр в последнюю свою ночь – никакого расследования дела об исчезновении жандармского офицера в тексте не упоминается. Зато упоминается некий Степашка Ворон. Ворон… Неужели… Да нет, едва ли, тогда старому хрену должно быть не под сотню, вдвое больше. А если семья? Семья хранителей здешней бесовщины? Слуг окопавшейся глубоко в недрах Поповой горы твари?

В любом случае, никакой Сотников не убедит теперь, что дело об исчезновении штабс-ротмистра Дибича просочилось-таки из жандармских архивов наружу, – чисто случайно достигло слуха писателя Кравцова и было благополучно позабыто… Хватит случайностей! Кем и чем ни был этот Летучий Мыш – надо выходить с ним на контакт.

Легко сказать… Но как?

Как, как… Зря, что ли, появилась стрелка на руинах? А глупый господин писатель пошел по стрелочке – и увидел ведущий в подвал лаз, засыпанный и непроходимый. Да еще и с валяющейся бутылкой из-под портвейна. И повернул обратно, не сообразив: и земля, и бутылка – для других. А стрелка – для него. Он-то пройдет! Одно слово, кретин…

Хотя нет, нет… Задуматься хоть на секунду и что-то сообразить Кравцову тогда попросту не дали. Потому что именно в тот момент Сашок напал на Аделину – не раньше и не позже, в крайне неудобной позиции, вскарабкавшись на верхотуру, откуда в любой момент можно было сверзиться.

И сверзился-таки! Но задачу свою выполнил, больше к ходу Кравцов не возвращался… Постоянно находились другие дела. А когда не находились – их старательно подкидывали. Выстрелив в Козыря, например…

Кто сейчас попробует преградить дорогу?

Снова вороны? Серых разбойниц в округе стало в последнее время значительно меньше. Почти совсем не стало… И старый Ворон исчез… Сашок, похоже, вышел из игры. Кто еще? Алекс? Алекс-Сопля, неожиданно съехавший с катушек и начавший без раздумий убивать людей? А может, псевдокрот, наверняка являющийся конечностью куда большей зверюшки? Или?..

«А вот и посмотрим: кто», – холодно подумал Кравцов, вложив в ствол ружья картечный патрон. Вскрытие покажет.

Выключил оба компьютера. Сигнализацию, наоборот, включил. Запер вагончик. И решительным шагом направился к развалинам.

Впрочем, подойдя ближе, Кравцов сбавил шаг. Держал дробовик наготове, настороженно посматривал по сторонам. Ничего. Никакого шевеления-шуршания в траве. Никакого хлопанья крыльев в небе.

До развалин десять метров. Девять. Восемь… Ничего и никого. Семь метров…

– Ленька, стой! – прозвучал резкий голос.

2

Стерва Танька вышла из дому в начале шестого. Накрашенная, принаряженная.

Колян Прохоров, настроившийся на долгое ожидание, поначалу удивился. Так уж в койку невтерпеж? Ведь у гада-Марчука сегодня до восьми смена, разведданные точные…

Потом понял: всё правильно, всё логично. Осторожничает, гнида. Если прикинутая и напомаженная бабенка усвистит из дому на ночь глядя, да еще украдкой, – а муж при этом в командировке – тут же поползут по Спасовке слухи-домыслы. А так – ничего. Если еще двум-трем встречным сообщит, будто невзначай, что отправилась на пару дней к матери – никто потом и не вспомнит. Хитра…

Танька, помахивая сумкой, направилась в сторону автобусной остановки. И – точно всё просчитал Колян! – действительно пару раз остановилась, потолковав о том, о сем со встречными тетками. Постояла на остановке, села в автобус, уехала.

Колян рассмотрел номер – и последние сомнения отпали. В Коммунар, к хахалю… Там Марчук и живет, там же и работает в местной больнице.

Сразу следом Колян не поехал – автобус тащится медленно, и прочно прилипшая к нему машина бросится в глаза. Тем более что конечный пункт поездки прекрасно известен.

Он тронулся следом спустя минут двадцать, обогнал автобус на подъезде к Коммунару. Припарковался неподалеку от нужной остановки. Так и есть! Вылезла! И почесала прямиком к длиннющему девятиэтажному дому. К марчуковскому подъезду.

Так-так… Одно из двух: или этот стебарь-перехватчик поменялся сменами, или проклятая лярва уже обзавелась ключами от его квартиры. Коммунар – какой-никакой, а городишко, здесь ключ под ковриком не оставляют.

Но продуманный план предусматривал разобраться со сладкой парочкой разом, застав их вдвоем. Затягивать дело не стоит, и нужна полная ясность.

Колян, не мудрствуя лукаво, произвел проверку: набрал на мобильнике рабочий номер Марчука и попросил доктора к телефону. Ему ответили, что тот на месте, но подойти не сможет – врач-реаниматолог все-таки, понимать надо.

Прохоров удовлетворенно ухмыльнулся. Когда Марчук в следующий раз попадет в родную больницу, реанимировать ему никого не придется. И его никому не придется. Куски мяса не реанимируют.

Он аккуратно порулил к девятиэтажке, припарковался в ряду других машин. До подъезда полтора десятка шагов – позиция идеальная. Колян нежно погладил завернутый в несколько слоев газеты голландский топорик и приготовился терпеливо ждать.

3

– Ленька, стой! – прозвучал резкий голос.

От неожиданности Кравцов едва удержался, чтобы не выстрелить в человека, появившегося в оконном проёме руин.

Ворон собственной персоной! Но… Старика не узнать – теперь он вполне выглядел на свой так изумивший Кравцова возраст. Плечи опустились, фигура сгорбилась – и уже не казалась внушительной. Словно бы старик стал на голову ниже ростом. Лицо избороздили морщины – там, где их не было. А где были – обозначились глубже, резче. Только голос и остался прежним: сильным, звучным.

Кравцов остановился – не столько повинуясь команде, сколько вследствие того, что старик преградил дорогу. Занял как раз тот проем, через который Кравцов хотел попасть внутрь развалин.

Несколько секунд они молча мерялись взглядами – старик сверху, писатель снизу. Затем Кравцов сказал фразу, которой всегда, с детских лет, откликался на неожиданные появления Ворона:

– Здравствуйте, Георгий Владимирович! – И сделал шаг на ведущую к проему насыпь, спрессованную из суглинка, битого кирпича и кирпичной крошки. На верху насыпи сгорбился старик.

– Стой! – выкрикнул Ворон еще резче.

И вскинул свою знаменитую, древнюю, как он сам, резную толстую палку. Направил на Кравцова, будто оружие. Рука старика сильно дрожала – а украшенный резиновым набалдашником конец палки вообще ходил ходуном. Кравцов мельком отметил, что пресловутый набалдашник совсем новый, не стершийся, – и столь же мимолетно подумал, что, наверное, не один десяток таких резинок износил старик за долгие годы…

Он снова остановился. Пожалуй, начинать задуманные поиски с таким свидетелем не стоит. Наоборот, коли уж старик неожиданно объявился – стоит его порасспросить. Конечно, люди Чагина куда как более искушены в допросах, но… Но для них записанная Кравцовым история подземных приключений штабс-ротмистра Дибича станет не более чем плодом писательской фантазии.