Читать книгу - "Песня кукушки - Фрэнсис Хардинг"

— Так лучше, — объявила Вайолет не вполне уверенным голосом, словно сомневаясь, что ее послушаются. — Итак, сэр, кажется, вы знаете мое имя. Но я могу поклясться, что никогда в жизни вас не видела. Кто же вы? И какого черта здесь происходит?

— Возможно, вам стоит прочитать вот это. — Мистер Грейс, оставаясь на месте, в шаге от стола, извлек письмо и осторожно протянул его Вайолет. Неохотно и с подозрением она взяла его, открыла и начала читать.

Стоя за спиной Вайолет, Не-Трисс плохо видела ее лицо, но могла заметить, что та хмурится все сильнее. Девочка разглядела отдельные фрагменты и узнала почерк Пирса Кресчента. «…прошу содействовать подателю сего письма мистеру Джозефу Грейсу в возвращении моих дочерей Терезы и Пенелопы…»

Это происходит снова. Теперь Вайолет послушает мистера Грейса. Все всегда слушают мистера Грейса. Все взрослые. Вайолет была громогласнее, но он был невозмутимее, и в итоге его невозмутимость победила ее громогласность. Все повторяется.

Не-Трисс должна бежать. Все вокруг — враги. Она задрожала как осиновый лист. На секунду девочка так вжалась в угол, что ее плечи заболели.

— Мисс Пэриш, вы не сделали ничего плохого, — продолжал говорить портной спокойным, уверенным тоном, глядя прямо в глаза Вайолет. Он держал руки на виду, слегка разведя их в стороны, словно девушка угрожала ему пистолетом. — Я уверен, что этих девочек в ваш дом привела нужда. Вы позаботились о них и попытались их успокоить, чтобы решить, как поступать дальше. Любой разумный и гуманный человек сделал бы то же самое. Вы присмотрели за ними, и я уверен, что их родители будут вам благодарны. Но, как вы можете прочитать в этом письме, меня послали в качестве представителя мистера и миссис Кресчент, которые отчаянно хотят вернуть дочерей. Мисс, простите, но я взываю к вам о помощи: нам надо доставить Терезу и Пен домой.

— Не слушай его, Вайолет! — завопила Пен.

— Пен, успокойся! — отрезала Вайолет, потом обратила взор на портного. — Мистер… Грейс, верно? Это письмо, — она щелкнула по нему указательным пальцем, — и правда сообщает, что вас послали родители Пен и Трисс, верно. Но оно не сообщает о множестве других вещей. Я так и не поняла, кто вы такой и что случилось, почему обе девочки убежали.

Мистер Грейс нерешительно замолчал, поджав губы.

— Есть кое-какие деликатные семейные дела, которые мне неловко обсуждать без дозволения мистера и миссис Кресчент, — осторожно ответил он.

— Что ж, вам придется, раз уж вы связались со мной, черт вас подери! — Вайолет с трудом сдерживала гнев, все попытки контролировать свою речь перед девочками провалились. — Трисс пришла в ужас, только увидев вас, и я хочу знать почему!

Сквозь оцепенение ужаса Не-Трисс почувствовала, что в маховик ее несчастной судьбы попал непредвиденный камешек. Мистер Грейс разыграл козырную карту, и его победа казалась неизбежной. Но почему-то неизбежное никак не происходило.

— Очень хорошо. — Мистер Грейс вздохнул. — Так и быть. Семья не хочет распространяться об этом, но… у юной Терезы кое-какие проблемы. Вы слышали, что она некоторое время была больна?

Вайолет кивнула.

— Возможно, — продолжал портной, — вы также в курсе, что сильная мозговая лихорадка имеет… продолжительные последствия. Недавно Тереза серьезно заболела, и с тех пор она ведет себя… мм… непредсказуемо. Крайне непредсказуемо. — Его интонации были осторожны, но полны многозначительности. — Ей срочно требуется подходящее лечение — ради ее собственного блага и блага тех, кто ее окружает. К несчастью, первый этап лечения, похоже, испугал и сбил ее с толку, поэтому она убежала…

— Вайолет! Вайолет! Вайолет! — Пен почти на грани истерики дергала ее за рукав. — Не верь ему, Вайолет! Ты не можешь ему верить! Не можешь!

Но Не-Трисс знала, что Вайолет может и поверить. С одной стороны — мистер Грейс, уважаемый взрослый человек, осененный авторитетом великого Пирса Кресчента, с другой — сумасшедшая девочка, словам которой нельзя доверять. Еще, конечно, есть Пен, но никто и никогда ее не слушал. Со странной ясностью, внушенной паникой, Не-Трисс стала осматривать помещение. «Горячий чай в чайнике. Я могу швырнуть его в кого-нибудь, если придется. Дверь на кухню. Но там может не быть черного хода. Передняя дверь…» На табличке «открыто/закрыто» висел какой-то предмет, которого не было, когда она входила. Маленькие ножницы. Портной блокировал ей выход.

— Я бы хотел, чтобы вы отвезли Пен домой, — продолжал портной. — А я позабочусь о Терезе. Я знаю, что мы незнакомы, но вы должны мне доверять.

— Это лечение, — медленно произнесла Вайолет, — оно включало в себя… огонь?

Мистер Грейс колебался слишком долго.

— Огонь?

— Да, огонь. — В голосе Вайолет послышалась сталь. — Трисс боится его. Я заметила это вчера вечером. И она панически боится вас. Почему?

Мистер Грейс медленно кивнул, словно перед ним была шахматная доска и ему грозили шах и мат. Выражение печали на его лице усилилось.

— Вот поэтому, — ответил он, перед тем как достать из карманов небольшие металлические предметы и бросить их на стол.

Некоторые ножницы открылись при падении. Многие были черными от старости, несколько штук выглядели так, словно их ковали вручную. И все они вызывали в венах Не-Трисс покалывание. Они ее ненавидели. Их лезвия чуяли ее кожу. Вопль, который теснил ее грудь с того момента, как она увидела мистера Грейса, наконец вырвался наружу. Обои вздулись, лопнули и сошли со стен. В буфете у двери винтовочными выстрелами взорвались глиняные тарелки.

Вайолет чертыхнулась и обернулась к Не-Трисс. Длинное лицо девушки мгновенно лишилось краски.

— Взгляните на нее! — воскликнул мистер Грейс. — Мисс Пэриш, посмотрите на нее как следует! Мне очень жаль, что пришлось ввести вас в заблуждение… но я хотел избавить вас от этой сцены ради вашего же блага. А теперь, пожалуйста, возьмите Пенни за руку и уведите ее подальше от этого создания в углу. Это не Тереза. Думаю, вы уже поняли. Быстрее! Вы обе в опасности!

— Трисс! — настойчиво прошептала Пен. — Не надо! Не надо! Перестань!

На лице младшей сестры был написан ужас, но Не-Трисс поняла смысл ее слов, только когда взглянула на свои ладони и увидела длинные шипы-когти, которые вытянулись из подушечек ее пальцев, и тонкие глубокие царапины, оставленные ими на стене. Она знала, что ее рот ощетинился шипами, а выражение лица стало диким. Глаза Вайолет не отрывались от Не-Трисс. Они были мрачными, темно-серыми, как дождливая погода, и в них читался вопрос. Не-Трисс с трудом обрела дар речи.

— Извините. — Ее голос все еще хрипел после крика и странно присвистывал, как ветер в каминной трубе. — Я не Трисс. Думала, что я — это она, я хотела быть ею, я пыталась, но недостаточно хорошо. Я не могу ей быть. Я что-то другое, и с этим ничего не поделаешь. А когда они обнаружили, что я не их малышка, они попытались меня сжечь. Они думали, что это вернет их дочь, но нет. Это только убило бы меня.