Читать книгу - "Охота на мамонта - Олег Ёлшин"

– Сумасшедшая, – воскликнул мужчина и быстро засеменил прочь, прихрамывая на одну ногу.

– Фальстарт! – воскликнул хохоча Фимка, когда тот удалился. – Незачет! Не считается.

– Как не считается? – в отчаянии воскликнула Королева. Потом беспомощно оглядела зрителей, но те были непреклонны.

– Не считается, Изольда Карловна, – подвел черту Казанова. – Давайте-ка повторим. Спокойно соберемся с мыслями, возьмем себя в руки и попробуем еще раз.

– Разик! Еще разик!!! – добавил Фимка. Он был в восторге.

– А ты молчи! – прикрикнула на него Королева. Она вскочила со скамейки и нервно зашагала по тротуару, заложив руки за спину. На нее было страшно смотреть. Какая-то женщина, проходя мимо, изумленно на нее взглянула. Королева развернулась и прошипела:

– Чего пялишься, уродина.

– Ничего-ничего, красавица! – ответила женщина, улыбнулась и пошла дальше. Королева густо покраснела, но промолчала.

– Нет, не могу. Не буду! – призналась она.

– Так нельзя, это не по правилам, – произнес Казанова.

Она снова начала выписывать круги по мостовой.

– Извиниться, – воскликнул Фимка, – это же так просто. Легче не бывает. Давайте, уважаемая. Отвесите кому-нибудь подзатыльник, а потом извинитесь, пожалейте его. Ему же больно. Будьте человеком!

– Заткнись!

– Молчу-молчу.

Она захотела подойти к какому-то прохожему, но остановилась, замерла, и тот прошел мимо, не удостоив ее вниманием.

– Давайте же. Смелее! – подбадривал Филлипок.

– Я не могу! – взвизгнула она. – Казанова – ты мерзкий тип! Это наглость! Ты о чем думал, когда такое условие мне ставил? Мне – кристально чистому человеку, который в своей жизни и мухи не обидел. И мне просить прощения?

Она растерянно села на скамейку и, тяжело дыша, затихла. Лицо ее было перекошено невероятными страданиями. Так она какое-то время сидела, пока к ней не подошел случайный прохожий:

– Бабушка, вам плохо, вам помочь?

– Мне?… Да! Да, мне очень плохо! Мне нужна помощь! – вцепилась она в него.

– Что я могу для вас сделать?

– Можно… я дам вам по морде? – мягко спросила она.

– Простите?

– Ну, пожалуйста. Всего один разок. Вы же сказали, что можете помочь – значит… получайте по морде. Один раз. Нет – два! Два – лучше!

– Я не понимаю.

– Идиот, тебе и не надо ничего понимать. Сначала получишь, а потом я перед тобой извинюсь… Куда пошел, придурок? Я что сказала – извинюсь… Ах, скотина. Значит, не извинюсь, значит, просто так получай, – и кинулась на него с кулаками. Молодой мужчина, поняв, что имеет дело с сумасшедшей, бросился прочь. Фимка и Филлипок уже хохотали, не в силах остановиться, а Казанова спокойно, невозмутимо за ней наблюдал.

– Не принимается! – кричал Фимка. – Повторить! Не верю!!! Еще разок! Еще!

Королева уже завелась и теперь на полном серьезе начала бросаться на людей:

– Можно я тебе дам по морде? Не хочешь? А тебе? Или тебе? Немножко! Чуть-чуть! Я извинюсь. Правда извинюсь. А тебе, малохольный, надеть авоську на твою лысую башку. Нет? Почему? С ней ты будешь замечательно смотреться. А тебе, пацан? Эй, лахудра, иди-ка сюда, поправлю твою прическу. Зачем? Так будет намного лучше! Не поняла? Ты не поняла? Потому что дура. Иди, объясню!

Она уже рычала, а люди в ужасе шарахались в стороны. Бросилась на скамейку, хлопнув по ней обеими руками. От такого удара ей стало больно. Тогда она, заскочив на нее с ногами, острыми носками, каблуками начала нещадно ее колотить и топтать. И орать:

– Ну, извини!.. Извини… Дрянь такая… Я тебе покажу! Извини!!!

– Репетиция! – вскричал Фимка, – Генеральный прогон!.. Не верю!!! Я не верю!!! – и снова захохотал.

От скамейки начали отскакивать щепки, люди, проходящие мимо, смотрели на нее с изумлением, но обезумевшая Королева их не замечала, продолжая крушить скамейку.

– Хватит уже! Сумасшедшие! Что вы творите! – и с этими словами Лея кинулась к Изольде Карловне. Та по инерции хотела ее оттолкнуть, растоптать, уничтожить, начала кричать еще громче, но Лея нашла в себе силы, стащила ее со скамейки и крепко прижала к себе, схватив за руки и не отпуская.

– Все хорошо. Слышите. Все в порядке. Они идиоты. Просто идиоты. Нужно успокоиться. Все будет хорошо.

Королева как-то обмякла и безвольно повисла на ее руках. Лея аккуратно усадила ее на скамейку и обняла.

– Что она вам сделала? – оглянулась она на мужчин, которые уже подошли и внимательно смотрели то на нее, то на Королеву. И вдруг Изольда Карловна расплакалась. Фимка стал серьезен и произнес:

– Не получается? А в жизни вашей, уважаемая, все получалось?…

– Это жестоко, Фимка, неужели ты не понимаешь? – воскликнула Лея.

– А с остальными не жестоко? А когда она тебе свое условие выставляла, у нее все получалось? Жестоко не было?

– Условие!? – очнулась Королева, удивленно посмотрев на Лею, утирая слезы, словно увидела ее впервые. – Да-да условие, – пробормотала она, – ну, извини, детка. Это я так, не со зла…

Все замолчали и уставились на нее.

– Что вы сказали, Изольда Карловна? – после короткой паузы шепотом спросил Казанова. Мужчины стояли, с изумлением за ней наблюдая. Та уже пришла в себя и теперь зло на них глядела.

– Я не ослышался? – переспросил Фимка, – извини??? Детка???

– Засчитано! – торжественно объявил Филлипок! – Возражений нет?

– Нет! – подвел черту Казанова. – Возражений нет!

Королева со словами: – Хватит нежностей! – отстранила от себя Лею и посмотрела на остальных. – Ну, я покажу вам, засранцы. – и тихо спокойно добавила. – Ненавижу!.. Поиграем. Еще как поиграем! Уж будьте уверены!

– Конечно, поиграем! И не раз! – повторил Филлипок. – А обижаться не стоит, уважаемая. Чего вы так завелись, это всего лишь игра!

– Очередь Филлипка! – торжественно произнес Казанова. – Готов?

– Как тебе сказать? – почесал затылок Филлипок. – В принципе, готов.

– Начинаем! – скомандовал Фимка. Он был в восторге и с радостью ждал продолжения. Все уставились на Филлипка, и тот направился к своим дипломатам, открыл один из них, где показались пачки денег, аккуратно перевязанные резиночками. Теперь Филлипок смотрел на них, не отрываясь. Он был словно под гипнозом. Он не мог отвести от них взгляд. Остальные тоже пристально уставились туда и завороженно смотрели. Вдруг услышали:

– Почем деньги?

Перед ними стоял паренек лет пятнадцати. Он с интересом взял одну пачку, покрутил ее в руках, словно это была жвачка или еще какая-нибудь мелочь, а не куча денег, и повторил вопрос: