Читать книгу - "Священные холмы - Ольга Крючкова"

Фактически Моргауза стала негласной хозяйкой в королевском замке. Конайре не возражал против этого и охотно прибегал к советам бывшей наложницы…

И теперь Моргауза стремительно теряла свои позиции, а ведь леди Тальтиу пребывала в Таре всего два дня. Но двор, искушённый интригами и завистью, умеющий вовремя подстраиваться под новые веяния, быстро переметнулся на её сторону, видя в этой молодой красивой женщине будущую наложницу короля, возможно ещё более могущественную, чем сама королева Фиона, а затем и Моргауза.

Моргауза приказала служанке налить вина и почти залпом осушила чашу. Вино возымело должное действие, бывшая наложница несколько успокоилась, совладала с эмоциями и начала обдумывать, каким образом ей поступить.

Первым порывом Моргаузы было: пойти к королю… Но что она ему скажет? То, что король предпочёл ей молодую женщину? Нет, она слишком горда для этого и не потерпит подобного унижения.

Немного поостыв и поразмыслив, Моргауза решила оставить Тару и отправиться к Ингелу в Макгиппикадис. Именно там она намеривалась принять окончательное решение: как жить дальше?

Но Моргауза не могла покинуть Тару тотчас же, ведь близился праздник Балтейн и до него оставались считанные часы. И как бы ей не претило, увы, всё же придётся в составе королевской свиты следовать в священную долину Маг-Слехт.

* * *

Долина Маг-Слехт, устланная молодой ярко-зелёной травой, словно мягким ковром, возымела на леди Тальтиу магическое действие. Её охватил трепет, а затем и необъяснимый страх пред будущим. Она невольно вспомнила праздник Самайн, на котором впервые встретила лэрда Тальтиу и как не печально – короля Конайре.

Прошло чуть более года, и вот она возвращается в священную долину вдовой, да ещё и на правах королевской наложницы.

Дейдре вот уже несколько дней пребывала в королевском замке, её покои находились рядом с покоями Конайре. Но он ни разу даже не пытался овладеть ею. Дейдре не сомневалась: это должно случиться именно на праздник Балтейн, в священной долине Маг-Слехт. Конайре лелеял надежду, что молодая наложница понесёт от него сына и боги помогут ему в этом.

Безусловно, Конайре благоволил к Ингелу, своему единственному наследнику, но всё же его мужское самолюбие было несколько уязвлено, ведь от королевы были рождены три дочери. Королю хотелось иметь ещё одного сына, и всю ночь, накануне Балтейна, он молил об этом богиню Дану.

Конайре в душе осознавал, что Ингел – не лучшее будущее для Эргиал. Тем более, что прекрасно помнил слова Катбада. По началу Конайре не связывал пророчество великого оллама с сыном Моргаузы, но потом… Его всё чаще посещали мрачные мысли и терзали сомнения: а справиться ли Ингел с таким обширным королевством, как Эргиал? Сумеет ли он противостоять фоморам? Сумеет ли он удержать власть? А самое главное: признает ли его, как короля, священный камень Лиа Фаль? Издаст ли камень крик, подтверждающий, что Ингел – единственный законный властитель Эргиал?

Конайре всю ночь думал об этом. Наконец, решив, если Дейдре родит ему сына, то именно он станет наследником Тары и Эргиал, а Ингелу он оставит на кормление Макгиппикадис.

* * *

Пока прислуга устанавливала шатры и готовила праздничные костры, ведь Балтейн, прежде всего, – прекрасный огонь, Дейдре удалилась в фиднемед и достигла старого неметона, где когда-то вместе с Кейдом прислушивалась к крикам человеческих жертв, принесённых богам, исходящих из глубины веков.

Корри послушно следовала за госпожой, не задавая лишних вопросов. Девочка достигла того возраста, когда уже понимают взаимоотношения мужчины и женщины. Она жалела госпожу, ибо догадывалась, что именно должно произойти грядущей ночью.

Дейдре же морально готовилась к своему падению. Конечно, многие женщины почли бы за честь ублажать короля, но только не она. Дейдре возвела руки к небу:

– Молю тебя, Дану! Помоги мне! Отчего мой отец не воспротивился моему замужеству? Неужели он, могущественный оллам, не подозревал о моей печальной участи?

Она разрыдалась. Корри не выдержала и подошла к Дейдре.

– Госпожа, молю вас не плачьте!

Женщина оглянулась и в порыве чувств обняла девочку.

– Ты ещё так юна! И мир в твоём возрасте кажется прекрасным. Я мечтала о любви… И боги её мне дали. Но почему так не надолго?

Корри не выдержала и тоже расплакалась.

– Ах, госпожа, я всё понимаю. Давайте бросим всё и сбежим от короля. – Неожиданно предложила она.

Дейдре посмотрела Корри прямо в глаза.

– Глупышка. Я уже один раз бежала от него. И за это горько поплатилась…

– Но ваш отец… Он же – великий оллам! – пыталась возразить девочка.

– Да… Но я не могу вернуться в Армаг к отцу. Что я скажу ему? То, что я бросила Тальтиу? То, что Конайре хотел сделать меня своей наложницей? Нет… Я не смогу. Это унизительно…

– Но разве не унизительно принадлежать мужчине без любви? – воскликнула Корри настолько искренне, будучи уверенной в своей правоте, что Дейдре разрыдалась ещё сильней.

Леди Тальтиу и её юная служанка, обнявшись, рыдали. Соглядаи, приставленные королём к будущей наложнице, внимательно следили за ней, скрываемые стволами священных многовековых дубов.

Они умилялись слезам красавицы, считая, что женщина, по всей видимости, пришла в неметон, дабы возблагодарить богов и дать волю чувствам.

* * *

И вот все приготовления к празднику Балтейн были завершены. Конайре и его двор намеривались принять активное участие в предстоящем действе. В это день друиды совершали магические обряды, которые, по их мнению, обеспечивали плодородие земли и размножение скота. Они, как много веков назад, принесли в жертву ягнёнка идолу Кром-Кройх, дабы его задобрить, а затем сотворили молитву Дану, богине плодородия, поливая землю молоком:

– Богиня Лета шествует по земле с Богом Леса, Кернунном. Темное время Старухи-зимы осталось позади. Животные размножаются, растения опыляются, ибо Майская королева посылает на землю своё благословение. Я радуюсь этой благости и вместе со всеми прошу любви и гармонии. Тёмные дни уходят в прошлое, уступая яркому Майскому Дню! Пусть свет майского костра принесёт счастье и мир, пусть победа Короля Леса, Кернунна, придёт в нашу жизнь, чтобы мы могли разделить радость Дану и Дагды. Да будет так!

После жертвоприношения и молитвы друиды разожгли два огромных костра, и, словно через ворота стали прогонять между ними домашний скот.

Эоган стоял около одного из костров и, приговаривая, бросал в него щепки различных деревьев:

– Я сжигаю берёзу, чтобы почтить Богиню Дану.

А теперь я добавляю дуб, чтобы постичь смысл жизни.

Рябину я добавляю для магической жизни.

А иву я добавляю, дабы отпраздновать смерть…

Боярышник я кидаю для фей, которые подле меня.