Читать книгу - "Пучина скорби - Альбина Равилевна Нурисламова"

никто не стремился в Верхние Вязы. Что ж, удивляться нечему. Связь пропала, радио то и дело выдавало помехи вместо музыки. Вадим думал, что Ирочка устанет, заскучает, раскапризничается, но она была весела и спокойна, не выказывала раздражения. Только спрашивала изредка, скоро ли они приедут.

До Октябрьского добрались в шестом часу вечера. Некоторое время назад появились связь и Интернет; Вадим, не отрываясь от дороги, просмотрел сообщения. Собственно, оно было всего одно.

— Мамочка тебе написала? — спросила Ирочка с заднего сиденья, и Вадим поймал ее улыбку в салонном зеркале.

— Это по работе, малыш. Ничего интересного.

— Мы сегодня приедем?

— Сегодня никак не получится. Нам с тобой придется переночевать в этом городе, а рано утром, как проснемся, сразу в путь. И скоро будем дома.

— Ты сказал, мы будем ехать и ехать, — нахмурилась Ирочка. — Я дома хочу ночевать, а не тут.

— Прости, малыш, я очень устал. Нужно отдохнуть, поспать. Ехать ночью трудно, дорогу видно плохо. Вдруг попадем в аварию? В этом городке живет одна хорошая тетя, мы заедем к ней и попросимся на ночлег.

Ирочка выглядела недовольной, но Вадим пообещал купить мороженого, мармеладных мишек, персиковый сок и большую шоколадку.

Он написал Марине Ивановне эсэмэску и получил согласие сдать им на ночь жилье. Как Вадим и надеялся, квартира, в которой когда-то жила сестра Марины Ивановны Лидуся, была свободна, желающих снять ее не нашлось.

Увидев стоящего на пороге Вадима, который держал за руку девочку, пожилая женщина покачнулась и едва не упала в обморок.

— Добрый вечер, Марина Ивановна, — сказал Вадим, — это моя дочь, ее зовут Ирочка. Она снова со мной. Я перед вами в неоплатном долгу.

Марина Ивановна заплакала. Ирочка вопросительно посмотрела на отца, и Вадим подмигнул ей, давая понять, что все хорошо, ничего необычного не происходит.

На этот раз пирогов и гречневой каши не было, но Вадим с Ирочкой предварительно зашли в магазин и накупили всякой еды, включая обещанные сладости.

Вадим поставил сумку в прихожей, помог дочке разуться, повесил верхнюю одежду на вешалку. Привычные вещи, полузабытые ритуалы обращения с маленьким ребенком… Внутри бушевала буря, и Вадим сделал глубокий вдох, желая успокоиться.

— Можно мне мороженое?

— Сначала вымоем руки.

Он включил свет в крошечном санузле, повернул кран, отрегулировал температуру воды.

— Ты же большая, справишься одна? В туалет не хочешь? Я пока вытащу из пакетов все, что мы с тобой накупили. Заканчивай в ванной и приходи на кухню помогать!

— Ладно, — отозвалась дочь.

Когда она пришла, стол был завален сладостями, чайник закипал: Вадим собирался выпить чаю с бутербродами. Поставив перед дочкой стакан любимейшего персикового сока, он придвинул к ней креманку с мороженым и шоколадный батончик.

— Увидела бы мама, сколько вредной еды я тебе разрешаю есть, отругала бы меня.

— А мы маме не скажем. Это секрет! Да, пап? — Ирочка засмеялась. — Дома буду кушать суп и кашу. Честно.

Вадим жевал бутерброд, запивая его чаем, и смотрел, как дочка ест мороженое вприкуску с шоколадкой. Один стакан сока она уже выпила и потребовала следующий.

— Ты же лопнешь, деточка! — пошутил он.

Ирочка была слишком мала, чтобы помнить рекламу сока, которую много лет назад постоянно крутили по телевидению, и ответить: «А ты налей и отойди!»

Они смеялись, болтали о разных пустяках, ночь за окошком смотрела на них бархатным взглядом. Вадим видел себя и Ирочку словно со стороны. Разум его раздвоился: высшее счастье и крайняя степень горя владели им в равной мере, все чувства обострились.

Постепенно Ирочка стала чаще зевать, глаза ее сделались сонными, их будто бы заволокло туманом.

— Спать хочется, — пробормотала девочка.

— Еще бы, — отозвался Вадим. Он сидел, поставив локти на стол, переплетя пальцы и пристально глядя на Ирочку. — Лошадиная доза снотворного. Мне доктор выписал, но я редко принимал. Сберег, как знал. И в сок положил, и в мороженое на всякий случай. Минут через десять вырубишься.

— Ты… Что сделал? Зачем? Когда? — Взгляд прояснился от изумления.

— Пока ты руки мыла. Или следует сказать «мыл»? Или «бог» — бесполое существо: как хочешь, так и говори?

Сидящее напротив создание сжало крошечные кулачки и вперилось в Вадима бешеным взглядом. Необходимость притворяться отпала, и теперь Ирочкиными глазами на Вадима смотрело древнее злобное существо.

— Знаю, о чем думаешь. Выблевать не получится. Большая часть лекарства уже в крови, оно быстро всасывается.

— Как ты догадался? Все было идеально!

— Не так уж идеально, — усмехнулся Вадим. — Я писатель, видеть дыры, натяжки и просчеты в сюжете — часть моей профессии. Кое-что насторожило меня, но я был слишком потрясен, слишком счастлив обрести дочь, чтобы это анализировать. А ведь условия сделки выглядели искусственными.

— Да? С чего ты так решил?

Существо говорило голосом его пятилетней дочки, но построение фраз, тон, интонации изменились, и Вадиму больше не казалось, что перед ним — его ребенок. Раздвоенность сознания осталась в прошлом, с Вадимом за столом сидел его лютый враг.

— Чересчур сложно и вместе с тем притянуто за уши. Зачем возвращать мне дочь с условием, что я буду молчать обо всем и вернусь в Верхние Вязы? Никакой необходимости в моей персоне не было. Несмотря на угрозу, я мог проболтаться, захотеть исповедаться, пожелать отомстить, выбрать жестокую смерть вместо возвращения… Да мало ли! Проще и надежнее убить. Никто и не подумал бы меня искать. Благодаря своей шпионке ты знал, что жена не в курсе, где я. А больше никому нет до меня дела. Сестра Василия напугана, она за братом-то не поехала, а уж за чужим человеком… Марина Ивановна не стала бы бить тревогу, она рассказала, что знала, это предел ее возможностей. Я никому не писал, не звонил, не отправлял писем и сообщений с описанием происходящего в Верхних Вязах, и Олеся это знала. Хотел послать видео Вере, да и то не смог. А смог бы, что оно доказывало? «Виатор» просто удалил бы его вместе с каналом — и привет. Удивительно, почему он этого не сделал.

— Но ведь это не все. Было еще что-то?

— Было, — не стал отрицать Вадим.

… Перед тем, как выйти из общежития в Верхних Вязах, отец с дочкой отправились в туалет, «сходить на дорожку», как говорила Вера, и Вадиму подумалось, что возникла непредвиденная проблема: горшка-то нет!

Им с Верой никак не удавалось приучить дочку пользоваться унитазом. Они купили специальное детское сиденье, придумывали разные уловки, превращали процесс приучения в игру, говорили, что она взрослая девочка, горшочку надо уходить от нее к маленьким деткам… Все без толку. Прочие навыки